Произведение "Евгений Онегин" Александра Сергеевича Пушкина увидело свет в 1833 году, но до сих пор оно волнует сердца людей. Каждый старший школьник знает отрывки из романа наизусть и всех его главных героев. Для того чтобы понять, в чем секрет успеха произведения, сделаем в этой статье краткий анализ романа Пушкина "Евгений Онегин".
Мы представили Вам небольшой анализ романа "Евгений Онегин", надеемся, что он поможет Вам лучше понять это произведение.
В романе И.А.Гончарова мы также имеем дело с конструктивным принципом двойственности, однако двойственности не сатирической. Эстетический объект художественного восприятия в данном случае двоится не на высокую заданность и низкую данность в поле единой ценностной позиции — в нем совмещены взаимоисключающие ценностные интенции.
По этой причине нескончаемый спор о том, «плох» или «хорош» герой романа — этот сонный ленивец с голубиной душой, в каких бы категориях и с каких бы позиций он ни велся, не разрешим в принципе, ибо весь романный мир, как и его герой, не совпадает с самим собой, предстает в двойном ракурсе видения. Такова эстетическая «оптика» данного художественного целого.
Дело в том, что последняя фраза текста (И он рассказал ему, что здесь написано) содержит некоторое принципиально важное откровение. Оказывается, мы познакомились не с жизнью, характером и личностью Обломова в их авторской сотворенности и поэтому неоспоримости для нас, читателей (как это обстоит с кроями Толстого, например), а только с одной из возможных внутрироманных версий этой жизни — с версией Штольца. Однако внимательный читатель заметит тот факт, что далеко не все, известное теперь ему, могло быть известно Штольцу. Из какого же сточника оно пришло в текст? Надо полагать, эта информация была привнесена литератором, записавшим рассказ Штольца.
Об этом неожиданно возникшем в заключительной главе персонаже мы знаем крайне мало. В нашем распоряжении имеется лишь его портрет: полный, с апатическим лицом, задумчивыми, как будто сонными глазами, интересуется человеческими судьбами, но говорит, лениво зевая. Да ведь это портрет самого Обломова или, по крайней мере, человека обломовского типа, противоположного Штольцу. Значит, роман Гончарова являет собой версию жизни главного персонажа, принадлежащую деятельному человеку, не приемлющему «обломовщины», но пересказанную и дополненную другим лицом — по-обломовски созерцательным.
Этим взаимоналожением двух версий и создается «оптический эффект» своего рода эстетической «близорукости», вынуждающей интерпретаторов вновь и вновь пристально вглядываться в расплывающийся облик.
В первой главе романа о двойственности точки зрения, организующей процесс его чтения, читателю еще ничего не известно. Однако начальные страницы текста уже содержат ряд глубоких оппозиций, на пересечении которых оказывается Обломов, и предстают своего рода увертюрой к сложному и органично противоречивому художественному целому. Выявляющиеся с самого начала оппозиции конструируют неоднозначную, амбивалентную систему ценностей занимающего нас романного мира.
Прежде всего отметим двоящийся хронотоп дома. Из самой первой фразы текста мы узнаем, что Илья Ильич проживает в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный город. Однако в этом чужом доме непатриархального уклада он лишь квартирант, да и снимаемая им квартира лишена живых следов человеческого присутствия. В репликах Волкова из второй главы появляются такие новомодные веселые дома, где полгорода бывает (уже столичного), что неприятно поражает Обломова.
Тема собственного (патриархального, фамильного) дома 06ломовых также возникает в первой главе. Это объект исторических преданий об этом старинном доме, единственной хроники, веденной старыми слугами, няньками, мамками и передаваемой из рода в род <...> дорожа ею, как святынею. Но Илья Ильич более не обитает в своем доме, покинув навсегда средоточие отжившего величия.
По присущему ему образу жизни Обломов — очень домашний человек. Домашний человек без дома — такова изначальная парадоксальность двоящегося образа главного героя.
Своеобразную оппозицию начальной главы, как и последующего текста, составляет несовпадение идеи и мысли, оказывающихся вдруг окказиональными антонимами. Лицо Ильи Ильича характеризуется отсутствием всякой определенной идеи. Зато мысль гуляла вольной птицей по этому лицу. Впрочем, идея в качестве плана разных перемен и улучшений в порядке управления своим имением составляет существенный мотив первой главы. Впоследствии сам герой станет объектом подобной идеи: ведь основное действие романа сводится к неудачной реализации плана Штольца и Ольги — плана переделки Обломова.
На пересечении внутренней борьбы между тревогой, которая изредка застывала в форме определенной идеи, и свободной мыслью — пока ум еще не являлся на помощь — обнаруживается душа героя, которая открыто и ясно светилась в глазах, в улыбке, в каждом движении головы, руки. Это, пожалуй, единственное, что не двоится, что составляет основу идентичности Обломова. В конце романа персонажей связывает одна общая симпатия, одна память о чистой, как хрусталь, душе покойника.
Наиболее очевидной с первых страниц произведения предстает оппозиция покоя и житейской суеты.
Покой изначально явлен нам лежанием героя, которое не было ни необходимостью <...> ни случайностью <...> ни наслаждением <...> это было его нормальным состоянием. За этим лежанием кроется образ широкого и покойного быта в глуши деревни. Суета же первоначально предстает фантомом громадной возни в доме (уборки), мысль о которой приводила барина в ужас. С последующим приливом житейских забот образ суеты вырастает в образ самой жизни: Ах, Боже мой! Трогает жизнь, везде достает.
Уже в следующей главе устанавливается исходная для Ильи Ильича и ключевая для романа в целом диспозиция суеты и покоя: В десять мест в один день — несчастный! — думал Обломов. — И это жизнь! <...> Где же тут человек? На что он раздробляется и рассыпается? <...> несчастный! — заключил он, перевертываясь на спину и радуясь, что нет у него таких пустых желаний и мыслей, что он не мыкается, а лежит вот тут, сохраняя свое человеческое достоинство и свой покой.
В контексте данного рассуждения, где понятие человеческой жизни начинает двоиться, покой оказывается альтернативным суете образом жизни, а не уклонением от нее. Еще в первой главе Захар утверждал: Стараюсь, жизни не жалею! (т.е. не жалеет собственного покоя).
Все последующее действие романа заключается в том, что герой этот принципиальный для него покой утрачивает, а затем обретает его вновь.
Впрочем, на протяжении романа жизненная ценность покоя также двоится: она позитивна в противостоянии суете, но как противоположность делу оказывается ценностью внежизненной и в этом смысле негативной. На фоне деловой активности Штольца (Ах, если б прожить лет двести-триста! сколько бы можно было дела переделать!) обломовский покой выступает синонимом смерти: Трогает жизнь, нет покоя!Лег бы и заснул... навсегда... Одной из наиболее существенных оппозиций романного универсума, «ценностно уплотненного» (Бахтин) вокруг героя, следует, конечно, признать оппозицию Востока и Европы.
Знаменитый халат Ильи Ильича — настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, сшитый по неизменной азиатской моде, сохраняющий яркость восточной краски и прочность ткани, покоряющийся своему хозяину как послушный раб. В то же время комната Обломова казалась прекрасно убранною в европейском вкусе, выдавая желание кое-как соблюсти decorum неизбежных приличий. А когда в следующей главе Волков предлагает привезти на пробу пару новых перчаток (Это только что из Парижа), Обломов не колеблясь соглашается.
Однако герой внутренне настолько отстранен от соблюденного им «декорума», что как будто спрашивал глазами: «Кто сюда натащил и наставил все это?» Впоследствии он будет думать о людях иного, чем он сам, склада: Они не в своей шапке ходят, забивая себе голову деятельной Европой.
Противостояние Европы и Азии, исподволь заданное с самого начала, говорит нам о том, что судьба и глубинные характеристики главного героя, по-видимому, имеют самое непосредственное отношение к евразийскому феномену самой России.
Если фигура Обломова действительно может быть интерпретирована как некое олицетворение российской ментальности, то в системе персонажей, актуализирующих различные стороны этой фигуры, весьма значимой представляется оппозиция «русскости» (восточности) Захара и Пшеницыной (характерна ее похвала: так шьют... что никакой француженке не сделать), с одной стороны, и «немецкости» (западности) Штольца и Ольги — с другой.
В первой главе Штольц еще не появился, но его мелодия в увертюре уже звучит — в словах обличителя немецкой скаредности Захара: А где немцы сору возьмут? <...> У них нет этого вот, как у нас, чтобы в шкафах лежала по годам куча старого изношенного платья или набрался целый угол корок хлеба за зиму.
Русскость самого Захара двоится, лишена восточной или западной определенности. Он в своей полуформенной одежде никак не восточный послушный раб (пререкается, демонстрирует барину свое неблаговоление), однако наделен голосом цепной собаки и является врагом европейских усовершенствований: Сапоги сами снимают с себя: какую-то машинку выдумали! <...> Срам, стыд, пропадает барство! В отличие от русского мужика Захар бороду бреет, но бакенбарды его таковы, что одной стало бы на три бороды.
Слуга, несомненно, воплощает одну из сторон двоящегося образа барина, что раскрывается в их молчаливом обмене предполагаемыми репликами. Однако он несет в себе не только лень и восточный фатализм (о спинке дивана: не век же ей быть: надо когда-нибудь изломаться), но и непоколебимую религиозность: ритуальные уборки к Святой неделе и перед Рождеством нежелание изменять данного ему Богом образа. Последнее явственно противостоит плану разных перемен и улучшений, вынашиваемому Ильей Ильичем. Но Обломову всякое реформирование в отличие от Штольца совершенно чуждо.
Тюпа В.И. — Анализ художественного текста — М., 2009 г.
Чтобы пользоваться предварительным просмотром презентаций создайте себе аккаунт (учетную запись) Google и войдите в него: https://accounts.google.com
Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин» День Онегина 1 глава
С чего начинается роман? (1-2 строфы) Без всякого вступления Пушкин вводит читателя в жизнь своего героя, а уже потом знакомит с ним, дружески, доверительно.
Биография Онегина Воспитание (3-4 строфы) Образование (5 строфа) Круг чтения (6-8 строфы) Интересы (10-12 строфы)
Как относится Онегин ко всему национальному, народному? Онегин чужд ко всему народному: Изобилие варваризмов (в описании воспитании, круга чтения, бытовые подробности жизни) Иностранные произведения, имена авторов и их героев (французские), французские блюда Руссо, Адам Смит, Гомер, Феокрит, Ювенал, «Энеида», Назон.
Один день Онегина – типичный день молодого петербургского щёголя Почему Пушкин рисует в этой главе лишь один день из жизни героя? Из чего складывается этот день? Почему автор всюду сопровождает героя и при этом не подвержен хандре?
«К Та lon помчался он…» (строфы 15-16) Боливар – шляпа с широкими полями и низкой тульей, расширенной кверху Брегет – часы Онегин живёт по велению брегета, то есть по часам, как заведённая марионетка. Каверин – друг Пушкина, он же друг Онегина В 16 строфе Пушкин нас знакомит с типичным меню тех лет. Что ели дворяне в ресторане в те годы? «Уж тёмно: в санки он садится. «Пади, пади!» - раздался крик…
Онегин в театре (17, 21-22 строфы) Как Пушкин относится к театру, а как Онегин?(18-20 строфы) Как Онегин ведёт себя в театре? Найдите детали, характеризующие его.
Кабинет Онегина (23-26 строфы) Вспомните, как выглядит кабинет Онегина? Как его характеризует интерьер его жилища? _______________________ Перечисление украшающих кабинет Онегина вещей (янтарь, бронза, фарфор, духи в граненом хрустале, гребенки, пилочки и т.д.), воссоздает типичную обстановку жизни молодого человека петербургского света. В XXVI строфе Пушкин, перечисляя предметы одежды Онегина, использует иностранные названия. В иронической форме он дает мотивировку необходимости включения иностранных слов в русский литературный язык: Но панталоны, фрак, жилет, Всех этих слов на русском нет.
Онегин на балу (27-28, 33-34,35 строфы) Зачем на бал приехал Онегин? Описывает ли его автор на балу? Что автор описывает? Почему автор не говорит об Онегине? Как к любви и к женщинам относятся автор и его герой? Одинаково? Онегин возвращается домой уже поутру, А Петербург неугомонный Уж барабаном пробужден... - т.е. начался развод караулов в военной столице. На улицах показываются люди, представляющие совсем другую часть населения: купец, разносчик, извозчик, молочница-охтенка. Начинается трудовой день большого города.
Счастлив ли Онегин? (36-38 строфы) Евгений не удовлетворен жизнью, он скучает, им овладевает «хандра». Это состояние Онегина выделяет его среди молодежи, удовлетворявшейся описанным существованием. Он - выше, содержательнее обычных молодых людей петербургского общества. В нем живут какие-то большие запросы, и пустая светская жизнь не приносит ему счастья. Мечтам невольная преданность, Неподражательная странность И резкий, охлажденный ум... Эта авторская характеристика очень важна. Все эти качества резко выделяют Онегина из той среды, которая его окружала, здесь Пушкин высоко ценит своего героя. Дворянское светское общество было неоднородно, и наряду с массой пустых посредственностей в нем были и люди другого типа. И некоторыми чертами своей личности Онегин близок к ним.
Как Онегин пытается себя занять? (43-44 строфы) Кто же виноват в том, что Онегин стал таким: ничего не умеет, ничем не занят? Воспитание и среда сделала его таким. Пушкин говорит, что Онегин не виноват. Автор обвиняет не героя, а общество, его устои.
Причины хандры Онегина Праздная жизнь быстро утомляет, но не всех, а только недюжинные натуры. Каковы его черты? Основная его черта – разочарованность, которая проистекает от душевной пустоты. Почему ему разонравилось волочиться за дамами высшего света? Высший свет – общество насквозь фальшивое Каким образом он хотел избавиться от скуки? Сел за книги, желая присвоить себе ум чужой, пытался сделаться писателем, уехал в деревню Почему не спасло чтение книг? Он не увидел в книгах правды жизни Почему он не стал сочинителем? Упорный труд ему был тошен Избавился ли он от скуки в деревне? Почему? Он не способен видеть красоты природы
Почему Пушкин описывает только один день героя? Ответ дан в тексте: « Проснётся за полдень, и снова До утра жизнь его готова, Однообразна и пестра, И завтра то же, что вчера.»
Проследим за «маршрутом» Онегина ресторан дом театр бал бульвар
Почему Пушкин называет Онегина своим добрым приятелем, ведь они так непохожи? Что их сближает? Почему автор не подвержен хандре?(45-46 строфы)
В ходе урока нам предстоит заполнить таблицу: Вопросы сравнения Онегин Автор 1. Отношение к мнению света 2. Отношение к женщинам и любви 3. Отношение к искусству, к театру 4. Отношение к труду, творчеству 5. Отношение к природе
Проверим работу на уроке Вопросы сравнения Онегин Автор 1. Отношение к мнению света «Боясь ревнивых осуждений» «Не мысля гордый свет забавить» 2. Отношение к женщинам и любви «Наука страсти нежной», «волочился как-нибудь» Продолжает восхищаться женской красотой 3. Отношение к искусству, театру «Отворотился и зевнул…» «Волшебный край!» 4. Отношение к труду, творчеству «Упорный труд ему был тошен» Пушкин – творец 5. Отношение к природе «На третий роща, холм и поле его не радовали боле» «Я был рождён для жизни мирной, для деревенской тишины…»
«Мастер и Маргарита» - это два произведения в одном: внутри романа Булгакова находится самостоятельная история о Понтии Пилате, таким образом, мы попадаем и в Москву 30-х годов, и в древний Ершалаим. Оба произведения связывают воедино герои: Воланд со своей свитой и Мастер. С первым мы знакомимся в самом начале романа.
Итак, «однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах» появляются Воланд и его приближенные. Но до них мы встречаемся с двумя другими персонажами: с Михаилом Александровичем Берлиозом, председателем «правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой «МАССОЛИТ» и редактором «толстого художественного журнала», а также с поэтом Иваном Николаевичем Поныревым, пишущим «под псевдонимом Бездомный».
Герои ведут разговор об Иисусе Христе. Берлиоз пытается научно доказать Бездомному, что Бога нет и никогда не существовало, и «все рассказы о нем – простые выдумки, самый обыкновенный миф». Поэтому не следует изображать Христа «совершенно как живого», что сделал в своей поэме Иван Николаевич.
Во время беседы героев на пустынной липовой аллее, где они находились, появился странный человек. И Берлиоз, и Бездомный дружно, хотя и мысленно, приняли его за иностранца. Почему? Я думаю, дело здесь не только в «дорогом сером костюме» и «заграничных, в цвет костюма, туфлях», и даже не в сером берете, тихо заломленном на ухо, как, впрочем, и не в трости «с черным набалдашником в виде головы пуделя». Сразу замечается неоднозначность героя: кроме одежды, атрибутов, это разные глаза, брови, коронки на зубах, кривизна рта. Не случайно автор только после описания лица делает вывод: «Словом – иностранец». Конечно. Человек абсолютно не похож на советского гражданина, во внешнем и внутреннем облике которого все должно быть типично, однообразно, стандартно, согласно неписаному закону, который гласит: «Не высовывайся! Ты часть безликой массы!»
Странный человек, который неожиданно возник на аллее, и ведет себя удивительно. Внезапно он подходит к героям, раскланивается и просит разрешения присоединиться к ученой беседе, найдя ее предмет необычайно интересным.
«Иностранца» восхищает тот факт, что и Берлиоз и Бездомный атеисты. Литераторов это удивляет, но мы-то понимаем, что перед героями сатана, для которого безверие людей – прекрасная возможность завладеть их душами. Однако образ Воланда и его миссия в романе несколько отличаются от настоящих дьявольских. Здесь «иностранец» выступает в роли просветителя людей, пророка, несущего истину. Поэтому, вместо того, чтобы согласиться со своими собеседниками, что Иисуса Христа нет и никогда не существовало, «заграничный гость» говорит: «Как же быть с доказательствами бытия Божия, коих, как известно, существует ровно пять?»
Берлиоз отвечает ему довольно уверенно, он целиком ссылается на разум, в области которого «никакого доказательства существования Бога быть не может». Естественно, образованный атеист, Михаил Александрович и не заговаривает о душе, даже как об источнике человеческих чувств. Берлиоз отвергает и «шестое доказательство Канта, опираясь на мнения Шиллера и Штрауса. Вероятно, герой считает этих людей более авторитетными в данном вопросе, чем он сам. Правда, доводы–мнения звучат весьма неубедительно. Получается, таким образом, что уверенность Берлиоза необоснованна.
«- Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! – совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич».
Прямолинейность Бездомного сконфузила более деликатного в выражениях Берлиоза, но в словах малокультурного поэта прозвучало мнение большинства советских граждан, ненавидящих инакомыслие, усматривающих в нем нечто враждебное. Фраза Ивана выражает страшную установку тогдашней идеологии: если человек думает не как все – он опасен, надо изолировать его от общества, а лучше – совсем уничтожить.
«Иноземец» понимает несостоятельность ответов собеседников, но не спорит с ними, просто задает следующий вопрос: «ежели Бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?» Подобно опытному педагогу, Воланд решает постепенно привести своих «учеников» к правильным выводам – и не чужим, а их собственным, что гораздо важнее. «Иностранец» выражает свои мысли логично, обоснованно, в отличие от Берлиоза и Бездомного, но все это производит на них тягостное впечатление. Оба героя подозревают в нем шпиона, что говорит об их недальновидности, об их типичных для советских обывателей взглядах. Воланд видит: литераторов не так-то просто наставить на путь истинный. И все же он пытается сказать Берлиозу и Бездомному то, ради чего появился перед ними. «Имейте в виду, что Иисус существовал,» - говорит герой, а в доказательство повествует о Пилате, об аресте и допросе Спасителя.
Таким образом, эпизод знакомства Берлиоза и Бездомного с «иностранцем» важен в композиционном отношении: ведь разговор героев переходит в рассказ Воланда, благодаря которому мы попадаем из Москвы в древний Ершалаим.
Также этот фрагмент содержит несколько важных проблем романа, которые далее будут ее раскрывать: вопросы веры, свободы, культуры.
В целом эпизод иронический. С помощью подобного взгляда на своих героев, автор борется с недостатками обывательской Москвы.
