Натан Дубовицкий

Машинка и Велик

Упрощение Дублина

Обращение к писателям

Писатели мои! что за скука читать романы! И что за наказание, что за напасть писать их! Вот бы не писать! Но как? если, как говорили Беня Крик и Алекс. Пушкин, рука сама тянется к перу. Тянется, впрочем, или не тянется, а времени на писанину все одно нет, а главное - лень. А самое главное - мысль обгоняет слово: весь уже сложен роман в голове, все удовольствие от его сложения автором уже получено, так что физическое написание превращается в несвежий пересказ, нетворческую рутинную канитель.

И, наконец, что еще и поглавнее самого главного - незадачливый подвижник, героически одолевший дремучие заросли лени, вырастающей в нашем климате выше крапивы и цен на нефть, дописавший таки свою книжищу, обнаруживает, что читать его буквы решительно некому. А ведь еще в прошлом веке Борхес предупреждал: читателей больше нет, есть одни только писатели. Потому что - все образованные стали, гордые, себе на уме. Никто не хочет знать свое место и смиренно внимать поэтам и прозаикам. Никто не хочет, чтобы какие-то незнакомые неопрятные люди жгли ему глаголом сердце или какую другую часть тела.

Если в прошлом человек с идеей был диковиной, вроде бабы с бородой, которую всей ярмаркой сбегались посмотреть и послушать, то в наши дни небольшие, удобные и дешевые, как зубные щетки, идеи есть у каждого брокера, блогера и корпоративного евангелиста. Обожествленная было в XIX–XX в.в. литература стала ныне делом простонародным, общедоступным наподобие поедания сибасов или вождения авто. Все умеют, все писатели.

Читают же писатели, как известно, только то, что пишут. Не свои же тексты, если заметят, просматривают по-писательски, то есть - с презрением, невнимательно и не до конца. Для того лишь, чтобы написать (или произнести) рецензию, краткую, невнимательную, презрительную. Чтобы потом читать (или повторять) уже только эту свою рецензию с наслаждением и уважением. И перечитывать (пересказывать) неоднократно с уважением неубывающим. И хвалить себя, обзываясь нежно айдапушкиным, айдасукинсыном.

Не вспомню, сам ли Борхес обнаружил перерождение массового читателя в массового же писателя или по обыкновению своему процитировал кого-то, но он, кажется, был первым гениальным литератором, даже не пытавшимся писать романы, а так прямо и сделавшим литературной классикой рецензирование книг, в том числе и несуществующих. То есть он научился судить о текстах, которые никогда не читал (по той причине, что и написаны они никогда не были). Отзыв, отклик, коммент, твит по поводу какого-либо произведения стали, таким образом, понемногу важнее самого произведения, а затем возможны сами по себе, без произведения, и теперь превратились в самодостаточный жанр новейшей литературы.

Итак, на смену обитавшему в XX веке читателю, человеку-с-книгой-в-метро, человеку-с-книгой-в-бухгалтерии, человеку-с-книгой-на-иконе, человеку-с-книгой-на-костре, человеку-с-книгой - в XXI веке явился особенный, ни на что не похожий писатель нового типа, человек-без-книги, но готовый, кажется, в любую минуту всех изумить, написать какую угодно книгу по какому угодно случаю. Писатель этот высококультурен, а стало быть, ленив. Ненищ и оттого заносчив. Он чувствует в себе силу необъятную и написал бы сам не хуже любого (отчего и не читает ничего), но все недосуг.

Современный писатель водится, как и старинный читатель, и в бухгалтерии, и в метро, и, хвала демократии, в майбахе. Но на иконах и кострах не замечен. Тем и отличается.

Будучи одним из таких писателей, я обращаюсь ко всем таким писателям со следующим предложением.

(Взываю к вам через РПионер, первый зашагавший в ногу со временем журнал, у которого читателей почти столько же, сколько писателей.) Слушайте меня, писатели. Давайте вместе сделаем хороший роман.

Каждый из нас: 1) может писать книгу, но пишет твит и sms; 2) хочет прославиться, но не может выкроить в своем распорядке необходимые для этого пятнадцать минут; 3) страстный поклонник всего своего и желчный критик всего другого.

А ведь нас, таких, тьма. Если каждый пришлет хотя бы по sms на заданную тему и уделит общему делу по пять минут, то ведь это будет вещь потолще фауста гете и минимум полувек великой славы. И если каждый из нас, писателей, купит потом эту нашу вещь, то ведь это будут неслыханные тиражи. А если еще и прочитает, хотя бы не все, хотя бы свой фрагмент, то к нам не зарастет народная тропа.

В 2009 году всеобщее внимание приковал к себе роман некоего Натана Дубовицкого "Околоноля". Во-первых, потому что сам роман оказался необычным и ярким, а, во-вторых, потому что все были заинтригованы тем, кто же скрывается на самом деле под этим псевдонимом. Наиболее вероятной кандидатурой до сих пор называют заместителя председателя Правительства Владислава Суркова, но сам государственный деятель этого не подтверждал. Личность автора так и осталась в секрете, но с литературной арены он не пропал. Вышла вторая книга Натана Дубовицкого "Машинка и Велик, или Упрощения Дублина". Это произведение стало новаторством в области литературы и сенсацией Интернета. Всё дело в том, что написана книга в новом оригинальном жанре wiki-романа. Впрочем, называть это жанром было бы не совсем уместно, скорее это способ создания самого произведения. Используя wiki-технологию, к написанию книги вслед за самим Дубовицким присоединились его читатели, получившие право на полноценное соавторство. Подобные проекты уже встречались в англоязычном Интернете, но для России роман "Машинка и Велик" стал первым в своём роде. Начальные семь глав и замысел своего нового произведения таинственный писатель прислал по электронной почте главному редактору журнала "Русский пионер" Андрею Колесникову. А в предисловии изложил "правила игры": "Каждый может внести посильный вклад, сколько не жалко — реплику, диалог, описание природы, замечание, целый роман, целых два, три, четыре романа, сноску, стишок, твит, просто идею, подсказку… Все пойдет в дело… Писатели! Толпы писателей! Делайте первый в России wikiроман, присоединяйтесь к хорошему делу". К "хорошему делу" присоединились многие, и не только писатели, но даже музыканты, художники и кинодеятели, а главным "монтажером", соединившим эти километры разностороннего творчества, остался Натан Дубовицкий.

"Машинка и Велик" - новая книга Натана Дубовицкого

Расскажи
друзьям

В 2009 году всеобщее внимание приковал к себе роман некоего Натана Дубовицкого "Околоноля".
Во-первых, потому что сам роман оказался необычным и ярким, а, во-вторых, потому что все были заинтригованы тем, кто же скрывается на самом деле под этим псевдонимом. Наиболее вероятной кандидатурой до сих пор называют заместителя председателя Правительства Владислава Суркова, но сам государственный деятель этого не подтверждал. Личность автора так и осталась в секрете, но с литературной арены он не пропал.

Вышла вторая книга Натана Дубовицкого "Машинка и Велик, или Упрощения Дублина ".

Это произведение стало новаторством в области литературы и сенсацией Интернета. Всё дело в том, что написана книга в новом оригинальном жанре wiki-романа. Впрочем, называть это жанром было бы не совсем уместно, скорее это способ создания самого произведения. Используя wiki-технологию, к написанию книги вслед за самим Дубовицким присоединились его читатели, получившие право на полноценное соавторство. Подобные проекты уже встречались в англоязычном Интернете, но для России роман " " стал первым в своём роде.

Начальные семь глав и замысел своего нового произведения таинственный писатель прислал по электронной почте главному редактору журнала "Русский пионер " Андрею Колесникову. А в предисловии изложил "правила игры": "Каждый может внести посильный вклад, сколько не жалко — реплику, диалог, описание природы, замечание, целый роман, целых два, три, четыре романа, сноску, стишок, твит, просто идею, подсказку… Все пойдет в дело… Писатели! Толпы писателей! Делайте первый в России wikiроман, присоединяйтесь к хорошему делу".

К "хорошему делу" присоединились многие, и не только писатели, но даже музыканты, художники и кинодеятели, а главным "монтажером", соединившим эти километры разностороннего творчества, остался

Автор книги:

21 Страниц

6-7 Часов на чтение

95 тыс. Всего слов

Описание книги

«Машинка и Велик» - роман-история, в котором комический взгляд на вещи стремительно оборачивается космическим. Спуск на дно пропасти, где слепыми ископаемыми чудищами шевелятся фундаментальные вопросы бытия, осуществляется здесь на легком маневренном транспорте с неизвестным источником энергии. Противоположности составляют безоговорочное единство: детективная интрига, приводящая в движение сюжет, намертво сплавлена с религиозной мистикой, а гротеск и довольно рискованный юмор - с искренним лирическим месседжем. Старые и новые русские образы, кружащиеся в разноцветном хороводе, обретают убедительность 3D-кадра, оставаясь при этом первозданно утрированными и диспропорциональными, как на иконе или детском рисунке. Идея спасения, которая оказывается здесь ключевой, рассматривается сразу в нескольких ракурсах - метафизическом, этическом, психоделическом, социальном. «Машинку и Велика» невозможно классифицировать в принятых ныне жанровых терминах. Ясно лишь, что это - тот редкий и вечно необходимый тип литературы, где жизнь алхимически претворяется в миф, намекая тем самым на возможность обратного превращения.Перед вами новое произведение загадочного Натана Дубовицкого, автора романа «Околоноля». Это не просто книга, это самый настоящий и первый в России вики-роман, написанный в Интернете Дубовицким вместе с его читателями, ставшими полноценными соавторами. «Машинка и Велик (gaga saga)» - книга необычная, ни на что не похожая. Прочтите - и убедитесь в этом сами.

Премьера литература

В качестве приложения к журналу "Русский пионер" вышел роман "Машинка и Велик (gaga saga)" Натана Дубовицкого. Под этим именем три года назад был выпущен роман "Околоноля", истинным автором которого, как считали многие, был тогдашний первый заместитель руководителя администрации президента Владислав Сурков. Новое творение таинственного псевдонимца прочитала АННА НАРИНСКАЯ.

Главная разница между новым текстом и старым состоит вот в чем: про "Околоноля" было интересно, Сурков ли его написал или нет, а про "Машинку и Велик" — совершенно неинтересно, кто именно нагнал всю эту пургу. И это не только потому, что три года назад Владислав Сурков — это был таинственный серый кардинал и, возможно, всесильный политический кукловод, а сегодня он просто чиновник, чье супервлияние осталось в прошлом.

Дело скорее в том, что три года назад, в вегетарианские медведевские времена, намерения власти для многих были неочевидны, и поэтому считывание ее сигналов казалось занятием осмысленным. А роман — даже пусть не написанный полностью, но хотя бы инспирированный идеологом этой власти — представлялся кладезем таких сигналов, кладезем ребусов, разгадав которые, возможно, станешь лучше "их" понимать.

Но после парламентских и президентских выборов (вернее, после того, как именно прошли эти выборы), после протестов, после принятия новых откровенно антидемократических законов, после очередных демонстраций несамостоятельности правосудия намерения власти кажутся вполне понятными и без спущенных сверху шифровок.

Составитель (или составители) текста "Машинки и Велика", носящего дурацкий подзаголовок "gaga saga", все эти обстоятельства с очевидностью понимают и трактуют в свою вполне практическую пользу. Если уж — из-за внешних обстоятельств — такого внимания, как первый роман, этот текст не получит, то, значит, можно совсем не стараться.

Про "Околоноля" ходили слухи, что задумал его и даже начал действительно сам Владислав Сурков, а заканчивал вроде бы писатель Виктор Ерофеев. Но кто бы это тогда в действительности ни был, новый роман, кажется, писал не тот (не те), что первый. Хотя полная халтурность опуса делает его текстовой анализ затруднительным.

Перлом постмодернистской изысканности в этом произведении служит такое скрещение Пушкина и Венедикта Ерофеева в описании пьянства в самолете. Один из собутыльников говорит другому: "Ты выпил? Без меня?" А затем авторская ремарка: "и немедленно выпил". Ну или вот имя адвоката, переводящего деньги в офшоры,— его зовут, извините, Шейлок Холмс. И это лучшие, лучшие шутки, которые там имеются.

Описывать сюжет смысла не имеет — не потому, что есть опасность "сдать" самое интересное (хотя задумывалось все это как триллер и даже отчасти как детектив), а потому, что в этом месиве как-то бессмысленно разбираться. Там есть маньяки-педофилы, ученые "не от мира сего" типа Перельмана, продажные менты, сыщица несусветной красоты и молодости, монах, летающий на чертях, архангел, скрывающийся под личиной нордического супергероя, утонувшие моряки с подлодки "Курск" и еще много кто и что. И все они слипаются в какой-то неаппетитный клубок, и совершенно неинтересно, что с ними всеми будет.

И точно так же — или даже больше — неинтересны все имеющиеся в этом тексте рассуждения и сопровождающие их коленца. Включая, например, такие "ура-русофобские" пассажи про народ, который "думает про себя, какой он классный и непревзойденный богоносец": "Воевать не идет, пахать не идет, плясать не идет, любить не идет. Лежит, смотрит сквозь все на ему лишь видимую точку, поставленную в конце всего того, в начале чего было Слово; смотрит на точку, лежит, бога несет, бороду отращивает. Но тут подходит Магомет и говорит: "Иван, а Иван! Пошли воровать". И что же? Идет Иван, бежит даже, рвется. Проступает на лице его румянец, загораются холодным болотным огнем оба глаза, и вместо народа-богоносца, народа-страстотерпца обнаруживается стосорокамиллионная многонациональная и многоконфессиональная шайка разбойников".

И вроде бы да, провокация, но совершенно не цепляет — настолько это очевидная халтура. Прямо даже как-то странно такое стряпать, прикрываясь псевдонимом, ассоциирующимся с личностью высокопоставленного чиновника, пусть уже и не всесильного. Безответственно даже.