Джордано Бруно памятен в истории как страдалец. Пострадал он за свои убеждения. 1600 год — после 8-и лет заточения и непрерывных допросов, был зверски казнен в Риме, на площади Цветов. Кроме того, это человек между молотом и наковальней. Реформация, контрреформация – два цунами, которые сошлись в те времена. А он не с теми, кто выступает за новую организацию церкви, но и не с теми, кто с остервенением защищает старое. Он католик. И от Бога никогда не отрекался. Но он не включен ни в одно из колоссальных течений, определявших эпоху.
Его имя как правило связывают только с Италией, а между тем он был фактически гражданин Европы. Жил и творил, кроме Италии, во Франции, Швейцарии, Англии, Германии. При самом поверхностном подсчете обнаруживается не меньше 20-ти городов Европы, в которых он проживал, писал и публиковал свои труды. От Неаполя до Парижа, от Праги до Лондона и так далее. Он встречался с царствующими особами, что вовсе не соответствует классическому образу еретика.
Он обладал уникальной памятью. Стоило ему прочитать книгу, он запоминал ее полностью и навсегда. Им была даже создана наука о запоминании – мнемоника. Правда, для овладения этими приемами, необходимо, как выяснилось, иметь удивительную память Бруно.
А самое главное, что в эпоху мракобесия и нетерпимости Джордано утверждал бесконечность Вселенной и относительность движения.
Родился Джордано Бруно в 1548 году (день неизвестен) в городке под названием Нола, в итальянской глуши. Это Южная Италия, 24 км на северо-восток от Неаполя. Эти провинции были в значительной степени более отсталыми, чем Милан, Венеция, Генуя. Территория аграрная, постоянно переходившая из рук в руки, от властителей к властителям. Во времена Бруно там правил испанский вице-король. А Нола в то время– почти деревня.
Его имя от рождения было не Джордано, а Филиппо. Вполне верноподданные родители назвали мальчика в честь короля Испании Филиппа II, мракобеса, религиозного изувера, злодея.
Отец, Джованни Бруно, – военный, знаменосец, получавший гроши – 60 дукатов в год, тогда как средний чиновник получал 200–300 дукатов. Мать – Флаулиса Саволино. Родители приличного происхождения, но семья была настолько небогатой, что отец, по рассказам Бруно, занимался садоводством и огородничеством на своем участке. А дворянину не пристало копаться в огороде. XVI столетие, угасание рыцарства!
Джордано, в силу своей уникальной памяти, вспоминал эпизод из младенчества: он лежит в колыбели, а в щель в стене дома заползла змея. (Возможно представить себе качество такого дома!) Прибежал отец и отбивал его у этой змеи. Эта история ассоциируется с мифологическим детством Геракла. Нечто вроде символа будущей великой жизни.
Он очень любил свой край. Это его и погубило. Ведь если бы он не возвратился из своих странствий по Европе, то остался бы жив. Он писал: «Италия, Неаполь, Нола! Страна, благословенная небом, глава и десница земного шара, правительница и победительница других поколений, ты всегда представлялась мне матерью и наставницей добродетелей, наук и человеческого развития». Везувий, который хорошо виден в Ноле, выглядел так, словно за ним заканчивается мир.
Отец много гулял с сыном, и они любовались красотой Южной Италии. Искали могилу Вергилия. Поэтическое детство!
Школа в Ноле сугубо деревенская, там возможно было лишь начать изучать латинский язык. Потом обучение в Неаполе: латынь, литература, логика. Джордано окончил школу в 1565 г., в 17 лет.
Он мечтал о продолжении учебы в Падуе, где в знаменитом университете должен был читать лекции Галилей, но денег не было. Единственное место, где пытливый юноша с феноменальной памятью сможет учиться, – монастырская школа. Это бесплатно.
1565 год — в доминиканском монастыре Сан-Доминико Маджоре появился послушник Филиппо. Проучился год, проявив при этом замечательные способности, и в 1566 г. был пострижен в монахи. С того момента он брат Джордано Ноланец.
Он проходит ступени, положенные в иерархии католической церкви: субдьякон, дьякон, а спустя 6 лет непрерывного обучения, в 24 года, рукоположен в сан священника.
В какой обстановке ему довелось жить эти годы? В школьной инструкции сказано: «За студентами надо установить тщательный надзор. Должен быть назначен специальный брат, без разрешения которого студенты не имеют права вести записи в тетрадях и слушать лекции. Ему вменяется в обязанность принуждать студентов к занятиям и налагать взыскания. Студенты не должны изучать языческие, философские книги, предаваться светским наукам и тем искусствам, которые называют свободными.
Студентам запрещается чтение языческих и философских книг, хотя бы под предлогом изучения благих (как они выражаются) наук и выработки изящного стиля. Запрещено читать Эразма и книги, которые подобны его сочинениям, из которых они могут усвоить вредные учения и дурные нравы».
На протяжении четырех лет он обучался на магистра теологии. Подготовка состояла в многолетнем изучении труда Фомы Аквинского «Свод Богословия», написанного в XIII столетии. Давно канонизированный автор этого трактата сформулировал суть так называемого томизма. Учение церкви есть единственная истина. В той же школьной инструкции утверждалось: «Никто из братьев не смеет излагать или защищать какое бы то ни было личное мнение, все должны следовать святым отцам, изучать их труды, подкрепляя свои мнения цитатами из их книг».
Такого рода духовный диктат мучителен для человека с воображением, с живым умом, с фантазией. Понятно, что Джордано должен был идти на некие внутренние компромиссы. Он защитил две докторские диссертации в Риме, в сердце контрреформации: одну по Фоме Аквинскому, вторую по Петру Ломбардскому. Стал старшим лектором монастырской школы. На диспутах он, с его начитанностью и выдающейся памятью, был совершенно непобедим.
И он начал ощущать Вселенную. Именно ощущать, потому что он не имел возможности проводить эмпирических наблюдений. Первый телескоп создал Галилей лишь спустя 9 лет после казни Джордано Бруно.
А пока он находился в Риме, защищал диссертации и получал новое назначение, на него появился донос. Друзья сообщали ему из Неаполя, что в его келье проводился обыск. Нашли труды Отцов Церкви. Это вроде бы отлично. Но с комментариями Эразма Роттердамского. Эразма, чьи труды занесены в индекс запрещенных книг!
Выходит, что Джордано в течении длительного времени попросту скрывал, что жил в глубоких внутренних противоречиях. Как человек, который вышел из крайней бедности, он решил, что любой ценой займет достойное положение. Но он разоблачен. Комментарии Эразма – это перспектива тюремного заключения и пыток для уточнения того, почему же у него появился запрещенный Эразм.
И тогда брат Джордано порвал со своим саном, надев светское платье, вновь становится Филиппо Бруно и бежит в Европу.
Он, конечно, не предполагал, что это будет таким долгим путешествием. Но получилось так, что он отсутствовал долгих 16 лет. Очень недолго он побыл в Италии: Парма, Генуя, Турин, Венеция. Учил детей латинскому языку, надеясь, что агенты инквизиции не отыщут его.
Но, как видно, тучи сгущались, и он отправился во Францию. В те времена в Европе не было непреодолимых границ. Он двигался в сторону Лиона, потом повернул – и оказался в Швейцарии. Там, в Женеве, он пробыл полгода. Это Женева после Кальвина, умершего в 1564 г. Его ретивые последователи стали делать то же самое, что католическая церковь, – преследовать тех, кто не принимает его учение, кальвинизм. И так же жестоко с ними расправлялись.
Уже сожжен Мигель Сервет, испанец, философ, который высказывал мысли, похожие на те, что в скором времени начал предполагать и Бруно. Специально связанный мокрыми веревками, чтобы медленнее гореть, обложенный сырыми дровами, Сервет, по преданию, сказал из костра: «Неужели того золота, которое вы у меня отобрали, не хватило на хорошие дрова?»
В стране, где шла столь непримиримая борьба, Бруно предложили принять новую, реформированную религию, кальвинистскую. В ответ он заявлял: «Там, в Италии, меня принуждали к суевернейшему, бессмысленному культу». (Разумеется, он назвал так не религию как таковую, а тот ее официальный, ортодоксальный вариант, на котором настаивал Тридентский собор.) Теперь его увещевали принять обряды реформированной религии. Однако вместо того чтобы примкнуть к новому учению, Бруно написал дерзкое сочинение против одного из реформаторов, высмеяв его. У него была независимая натура.
В результате – две недели тюремного заключения, при этом с какими-то издевательскими деталями. Каждый день его вели босого, с ошейником на шее, по улицам, чтобы люди плевали в него и оскорбляли. Вели в церковь, где заново читали приговор.
Генрих III увлекся мнемоникой. Бруно с некоторой самоуверенностью обещал научить любого. Как видно, сам в это искренне верил. На время приближенный к королю, Бруно создал знаменитое произведение «Искусство памяти». Но успех не был достигнут: король так и не смог выучить, к примеру, всего Гомера. И тогда Бруно тихо и спокойно, без конфликтов, удалился в Англию.
В Лондоне он провел замечательное время с 1584 по 1585 год. Ему было уже за 30. Елизавета I, очень умная, аккуратная, со свойственной ей осторожностью стремилась к равновесию реформированной и католической церквей. Она не хотела уподобляться своей старшей сестре Марии Кровавой и истреблять сторонников Реформации. Сама приняв протестантизм, она вовсе никого не собиралась истреблять.
И такая противоречивая фигура, как Бруно, человек, который ни с кем в этой борьбе, просто ученый, не случайно получает статус именно в Англии. Его зачислили в свиту французского посла при дворе Елизаветы I. Это довольно достойное положение. Есть жалованье, можно спокойно писать труды и издавать их. И он это делает. Наступает весьма счастливый отрезок его жизни, в целом, безусловно, трагической.
В одном из своих сочинений он описал не без ядовитой иронии диспут в Оксфорде, в котором принимал участие. Бруно восстановил против себя всю теологическую профессуру. А назвал он это произведение «Пир на пепле». Когда знаешь его дальнейшую судьбу, это воспринимается как некий мистический символ.
В Англии же опубликован его великий труд «О бесконечности, Вселенной и Мирах». В нем он выдвигает свое учение, появившееся на основе трудов Коперника, уникальное, одинокое в ту эпоху, – о бесконечности Вселенной, бесчисленности миров.
К тому времени церковь сдала одну очень важную позицию. Ей довелось признать, что Земля имеет форму шара. Это было ясно всем образованным людям. Уже почти столетие назад открыта Америка… Магеллан совершил кругосветное путешествие. И церковь отступила от некоторых догматических средневековых представлений об устройстве Земли. Но небо она крепко держала в своих руках. По церковным положениям, это свод, купол, на который как бы налеплены звезды, как на какой-то рождественской игрушке.
Разум мыслящего человека эпохи Реформации, гуманизма, Возрождения не мог этого принять. Бунтарь Бруно создавал книгу за книгой. В работе «О причине, начале и едином» он фактически отождествляет Бога с природой. Природа едина, вечна, неисчерпаема, а все остальные категории относительны, к примеру движение. Возможно, он попросту не успел прийти к выводам об относительности времени.
Бруно совершенно не догматически судит о человеке. Разные расы и секты человечества, пишет он, имеют свои особые культы и учения, проклиная культы и учения других. В этом он видит причину войн и разрушения естественных связей. Человек – более страшный враг человека, чем все остальные животные.
Он рубит под корень главные постулаты официальной католической церкви. При этом не вступая с ней в дискуссию.
Его идеи ошеломительны не только для той эпохи. Спустя несколько столетий советские исследователи с грустью констатируют, что Бруно «к сожалению, верил в ». Соблазнительно было как бы «присвоить» себе этого ученого, сделав из него атеиста. Но атеистом он не был. В Бога веровал. Он только хотел, чтобы церковь шире смотрела на вещи. Хотел ей помочь.
Он стремился даже встретиться с папой римским и объяснить ему, что отказаться от догматизма лучше для самой церкви. И ведь оказался в этом абсолютно прав!
Однако тогда, одинокий, парадоксально мыслящий, он нигде не мог прижиться.
Бруно уезжает из Англии. Он вновь в Париже, но там идет непримиримая война между католиками и гугенотами, и он отправляется в Германию. После Лютера в Виттенбергском университете царит относительная интеллектуальная свобода, и там Бруно снова получает должность профессора, издает труды. Затем он в Праге, в Брауншвейге, во Франкфурте-на-Майне.
О незаурядном уме Джордано Бруно уже ходят легенды. Потому германский император Рудольф II приблизил его к себе в качестве алхимика, явно ожидая, что удастся получить много золота. Но Бруно не алхимик и ничего подобного не сотворил, так что эта «дружба» быстро закончилась.
Трагический поворот произошел в 1592 г. Бруно принял приглашение молодого итальянца Джованни Мочениго. Имя это должно быть проклято в Истории как имя провокатора, предателя, доносчика и, как видно, тайного агента инквизиции, хотя последнее и не доказано. Во всяком случае, не исключено, что Мочениго, приглашая Бруно, стремился заманить его в сети инквизиции.
Позвал же он его как бы для обучения искусству памяти и изобретения. Опять мнемоника. Бруно, принял приглашение, которое пришло из Венеции, но он не мог не осознавать, что там решительно действует инквизиция, выше которой только римская. В городе карнавалов аутодафе – сожжения еретиков – были всегда приурочены к какому-либо празднику. И воспринимались как часть праздничного действа.
Почему Бруно решился поехать? Ему тяжело дались 16 лет без родины. Наверно, имел значение и денежный вопрос, хотя он всю жизнь мог довольствоваться малым. Но сейчас ему предложили нечто вроде репетиторства. А все великие деятели Возрождения репетиторствовали. Галилей создал целый пансион: ученики проживали у него дома. Платили ему деньги, он их и кормил, и учил.
Вот и Джордано Бруно приехал обучать молодого итальянца. А тот оказался предателем. Написал три доноса. При этом в первом есть слова: «Как я уже сообщал устно…». То есть вначале он донес лично, после написал три текста. Мочениго удивительно откровенно говорит о том, как поначалу постарался всячески расположить к себе Бруно: «Я стремился, чтобы он стал вести себя со мной доверительно». Он действует как агент, профессиональный провокатор. Он добивался доверительных отношений, чтобы Бруно стал рассказывать, что он думает в действительности. И был потрясен его «ужасными» взглядами.
Бруно в скором времени что-то понял из его поведения, почувствовал, что надо уезжать, и сообщил об этом. И тогда Мочениго его попросту запер. Вначале на чердаке, после явился туда с дюжими ребятами, слугами. Бруно препроводили в подвал. А в Венеции в старых зданиях очень глубокие подвалы с толстыми стенами, обшитыми металлом, и очень надежные запоры, со времен Средневековья. Оттуда не убежать. Тем более что Бруно был уже не юн. Ему 44 года. Он оказался под домашним арестом. А Мочениго, продолжая писать доносы, сдал его с рук на руки венецианским инквизиторам.
Были проведены допросы Бруно. Судя по протоколам, на Бруно собирались наложить не самое крайнее взыскание. Хотели отпустить, потребовав покаяния. Ведь свидетели не подтвердили многого из того, что говорилось в доносах. К примеру, ничего дурного не сказали о нем книгопродавцы. Как нормальный интеллигент, он проводил свободное время в книжных лавках. И инквизиция поинтересовалась тем, в каких книгах он рылся. Ничего крамольного не смогли обнаружить.
Бруно и сам вроде бы вначале поколебался и был готов в самой мягкой форме отгородиться от крайностей, о которых писал Мочениго. А потом вдруг понял, что это и будет покаяние. Что это будет самопредательство. И тогда произошла передача Бруно в руки римской инквизиции, гораздо более свирепой. Не исключено, что римский папа приложил определенные усилия к тому, чтобы независимая Венецианская республика выдала Бруно.
Казнь Джордано Бруно состоялась в Риме, после бесконечно долгих допросов. Все 8 лет Бруно находился в застенках, но его воля только крепла. Он продолжал настаивать, что природа превыше всего, Бог есть природа. В общем, вел себя так, словно сам рвался на костер. Что же, существует версия, что он своей кончиной хотел взволновать мыслящих людей и показать пример несокрушимости.
Следственное дело Джордано Бруно оказалось надолго церковью засекречено. И лишь во второй половине XIX столетия найдено и опубликовано. Тогда же был поставлен памятник Бруно на площади Цветов. Памятник мученику. И свободному человеку.
Имя: Джордано Бруно (при рождении - Филиппо Бруно)
Государство: Италия
Сфера деятельности: Философия, астрономия
Величайшее достижение: Выдающийся мыслителем эпохи Возрождения. Был сожжен на костре великой инквизицией за свои взгляды.
Позднее средневековье и подарили миру многих талантливых ученых, писателей, философов, мыслителей, архитекторов и других деятелей культуры и искусства. К сожалению, нужно признать, что в те времена наука не имела такого широкого признания – римско-католическая церковь делала все для того, чтобы верные представления и мире не дошли до широких масс.
Наверно, с их точки зрения, неграмотными людьми было проще управлять. Однако, во все века находились те, кто не побоялся противостоять гнету церкви и продолжал отстаивать свою точку зрения. Для большинства смельчаков такая смелость заканчивалась печально – смертью. Причем не просто в своей постели, а на костре – как вероотступников и еретиков. Те, кто был слабее духом, признавались в своих ошибках, и церковь их милостиво отпускала. Некоторые оставались верны своим взглядам до конца. Один из таких героев – итальянский ученый Джордано Бруно. О нем пойдет речь ниже.
Будущий философ и ученый родился в семье военного и крестьянки в городке Нола около Неаполя в 1548 году.
Точная дата рождения мальчика неизвестна. При крещении ребенок получил имя Филиппо. О ранних годах Бруно практически ничего неизвестно. В 11 лет его отправили в Неаполь для обучения. В те времена как таковых школ в нашем современном понимании еще не существовало, детей отдавали для учебы в монастыри. Там, помимо обычных предметов – литературы, латыни, этики – преподавали и церковные (возможно, таким образом, церковь пыталась привлечь на свою сторону как можно больше людей, не только прихожан, но и будущих служителей).
Известно, что в 15 лет Филиппо перешел для продолжения обучения в монастырь святого Доминика. Учеба здесь настолько завлекла молодого юнца, что спустя 2 года он решил распрощаться с мирской жизнью и постричься в монахи. Именно тогда Филиппо Бруно перестал существовать для мира – на свет появился монах-доминиканец Джордано Бруно. Это случилось в 1565 году.
Постепенно Джордано начинает свой путь, как католический священник. В 1572 году в городе Кампанья (из одноименной коммуны) он проводит свою первую мессу. Но если бы все было настолько гладко! В те времена между священнослужителями существовала жесткая конкуренция за власть, влияние на кардиналов и приближение к Папе Римскому.
Прошел слух, что новоиспеченный монах по ночам у себя в келье монастыря читает запрещенную литературу (к ней тогда относили практически все книги, противоречащие представлениям церкви о развитии человека как умственно, так и физически). А прошел слух оттого, что проповеди молодого священника были полны вольных и смелых высказываний в адрес папского престола. Конечно, продолжать работу в Италии Джордано не мог (тем более в такой обстановке).
Сначала он отправился в Рим, затем перебрался на север страны, и потом вовсе покинул территорию Родины – переехал в Швейцарию. Забегая вперед, отметим, что с 1574 года в течение 17 лет он не возвращался в Италию – его принимали в европейских странах – Франции, Англии, Германии.
В Женеве Джордано становится студентом университета, однако и здесь его начинают подозревать в ереси – уже местные христиане – кальвинисты. Поэтому в Швейцарии Бруно надолго не задержался – переехал во Францию, где его приняли дважды. В 1580 году монах перебирается в Тулузу на юге Франции, где становится преподавателем философии и читает курс лекций. Этой деятельностью Джордано занимался почти два года.
Затем его путь лежал в Париж, где Бруно стал преподавать в Сорбонне – одном из старейших и элитных учебных заведений. Король покровительствовал беглому итальянцу, но сам Джордано не хотел спокойной жизни. Снова начались споры с местными священниками, вынудившими Бруно покинуть и столицу Франции. На прощание король Генрих III дал ему рекомендательные письма, чтобы талантливый философ смог устроиться на другое место. Вскоре Джордано переплыл Ла-Манш и оказался в Англии.
Надо отметить, что в те времена идея астронома о центральном месте солнца в нашей системе подвергалась нападкам и недоверию. Джордано всеми силами пытался доказать, что Коперник был прав. В течение двух лет, что он прожил в Англии – Лондоне и Оксфорде – с 1583 по 1585 годы – ему так и не удалось убедить ни ученых, ни священников в своей правоте.
Начинаются споры с преподавателями университетов – никому не нравились вольные философские идеи, написанные трактаты монаха, обличающие католическую (и не только) церковь, мешающую человеческому разуму развиваться. Бруно вынужден покинуть и английский берег.
В 1585 году Джордано возвращается во Францию, однако найти работу в преподавательской сфере не может – видимо, сказались слишком фривольные взгляды доминиканца. Через год Джордано перебирается в Германию, где также получает отказы в работе. Некоторое время спустя университет городка Марбург, предлагает Бруно место преподавателя, но и тут удача отвернулась от монаха – вскоре его отстраняют.
В 1586 году доминиканец путешествует по Германии с лекциями, затем переезжает в Прагу, где также читает курс лекций и публикует свои трактаты. Рим тем временем пристально следит за непокорным монахом, ожидая совершения какой-нибудь ошибки. И она не замедлила случиться. В 1591 году венецианский аристократ Джованни Монечиго предлагает Бруно место частного учителя по мнемонике – искусству памяти. Джордано едет в Италию, не подозревая, что ступил на опасный путь. Ведь от своих взглядов он не отказался. Вскоре на столе у правителя Венеции – дожа – оказались первые доносы на Бруно. Вскоре его арестовали и перевезли в Рим.
В 1593 году Джордано Бруно посадили в римскую тюрьму, где он провел 6 лет. Все эти годы церковь безуспешно пыталась заставить монаха отказаться от своих еретических взглядов и прекратить . В конце концов, поняв, что это абсолютно бесполезно, Папа Климент VIII передал дело в руки инквизиции – самого страшного орудия средневековья. В феврале 1600 года инквизиторы вынесли обвинительный приговор в ереси и вероотступничестве. Джордано лишили сана священника и приговорили к «бескровной смерти» – то есть сожжению на костре. 17 февраля в Риме на площади Кампо деи Фьори ученый был казнен.
Трудно сказать сейчас, по прошествии стольких веков, действительно ли Джордано погиб за свои убеждения, или же за смертью монаха стояли какие-то другие мотивы церкви? Этого мы так и не узнаем. Зато его труды продолжают жить, доказав, что Бруно был прав – не солнце вращается вокруг земли, а совсем наоборот. Как и говорил Коперник.
Джордано Бруно — это философ, поэт, рожденный и проживший какое-то время в Италии. Имел неприязнь со стороны представителей католической церкви из-за того, что у него были особые взгляды на жизнь и некоторые ситуации.
Юношеские годы и учеба.
Джордано, так же известный как Филиппо Бруно (имя изменил в семнадцатилетнем возрасте после причисления к монахам) был рожден в 1548 году. Данные о полной дате рождения были утеряны. До 11 лет прожил в провинциальном городе Нола. После его отправили в Неаполь, расположенный вблизи его родного, изучать научные, литературные и диалектические дисциплины. После того, как ему исполнилось пятнадцать лет, Бруно поступил в монастырь Святого Доминика, а через два года решил стать монахом и получил имя Джордано.
Спустя девять лет после причисления к монахам, Джордано стал священником. После проведения службы его заподозрили в греховных делах и тогда он сбежал из страны в Европу. Перед этим он вынужденно путешествовал по родной стране из-за постоянных подозрений и обвинений в его сторону. Во всех итальянских городах, в которых побывал Джордано, он учился и даже поступил в Женевский университет, но вскоре покинул и его.
Известно, что будущий известный философ очень много учился и самообразовывался. Во время пребывания в монастыре его обвинили в чтении запретных книг, а также в воровстве икон. Из-за этого он и ушел. Поскитавшись по стране, он стал кальвинистом уже 1578 году, и спустя год был принят в Женевский университет, который так же покинул из-за обвинений.
Тем не менее благодаря своим знаниям он стал преподавать в Сорбонском университете в 1871 году в Париже. Пробыв по Франции 12 лет, он был вынужден покинуть страну и переехать в Лондон после споров со сторонниками Аристотеля.
Пожив немного в Лондоне, он переехал в Оксфорд, в котором как ни странно произошли разногласий с местными профессорами он вернулся в столицу. В период лондонской жизни он издал несколько своих писаний.
Будучи жителем Англии, он придерживался мнения Николая Коперника о том, что центром среди всех планет является не Земля, а Солнце. Эти мысли он хотел внушить окружающим значимым лицам, однако принял это за правду лишь Уильям Гилберт. Позже Джордано решает вернуться в Париж, где в 1585 году выпускает собственный курс лекций по физике.
Спустя год он перебирается в Германию, где после долгих поисков рабочего места, он зачисляется в штат Марбургского университета, но через какое-то время получает запрет на проведение лекций. После получения запрета, Джордано Бруно уезжает в Виттенберг, где читает лекции в течение двух лет.
В возрасте сорока лет он прибывает в Прагу и начинает писать сочинения на новую для себя тему магии. В одном из своих рассказов он описывает виды магии:
Через год он покидает Чехию и отправляется снова в Германию. Во Франкфурте-на-Майне он зарабатывает на своих сочинениях, но через некоторое время он снова вынужден покинуть город.
Всю свою жизнь философ отдал философии и космологии, что вызвало отсутствие личной жизни. Некоторые подозревают, что он являлся гомосексуалистом, так как у него не было ни жены, ни детей. Его семьей был отец Джованни Бруно — наемный солдат Джовани и мать Фраулиса Саволина — простая крестьянка.
Смерть .
Приехав в Венецию, он был арестован из-за жалоб. Его отослали в тюрьму, а вскоре его депортировали в родную страну по просьбе правительства. В Риме его отправляли из одной тюрьмы в другую, но он не признавал свои натурфилософские и метафизические убеждения ошибочными. После этого во время суда у него забрали титул священника и отлучили от церкви. Его приговорили к смертной казни, но даже после приговора он продолжал настаивать на своем.
17 февраля 1600 года его вывели на площадь, привязали к столбу цепью и влажными тканями, для усиления мучений во время сжигания. Спустя 3 года после смерти Джордано, его творения внесли в список запрещенных книг.
Интересные факты о жизни Джордано Бруно
Вся неправда о Джордано Бруно June 28th, 2016
Как то у нас был пост про то, действительно ли , а теперь немного про Джордано Бруно.
Кто не знает о Джордане Бруно? Ну конечно же, молодой ученый, которого инквизиция сожгла на костре за распространение учения Коперника. Что здесь не так? Кроме факта казни его в Риме в 1600 году – все. Джордано Бруно а) не был молодым, б) не был ученым, в) его казнили вовсе не за распространение учения Коперника.
А как же все было на самом деле?
Миф 1: молодой
Джордано Бруно родился в 1548 году, в 1600 году ему было 52 года. Даже сегодня такого мужчину никто не назовет молодым, а в Европе XVI века 50-летний мужчина с полным основанием считался пожилым. По меркам того времени Джордано Бруно прожил долгую жизнь. И она была бурной.
Он родился недалеко от Неаполя в семье военного. Семья была бедной, отец получал 60 дукатов в год (чиновник средней руки – 200-300). Филиппо (так звали мальчика) окончил школу в Неаполе и мечтал продолжить образование, но на обучение в университете в семье не было денег. И Филиппо пошел в монастырь, потому что в монастырской школе учили бесплатно. В 1565 году он постригся в монахи и стал братом Джордано, а в 1575 году пустился в странствия.
За 25 лет Бруно исходил всю Европу. Был во Франции, Италии, Швейцарии, Германии, Англии. Женева, Тулуза, Сорбонна, Оксфорд, Кембридж, Марбург, Прага, Виттенберг - он преподавал в каждом крупном европейском университете. Защитил 2 докторские диссертации, писал и издавал труды. Обладал феноменальной памятью - современники говорили, что Бруно знал наизусть более 1.000 текстов, начиная от Священного Писания и кончая трудами арабских философов.
Он был не просто известен, он был европейской знаменитостью, встречался с царствующими особами, жил при дворе французского короля Генриха III,встречался с английской королевой Елизаветой I и папой Римским.
Мало этот умудренный жизнью ученый муж напоминает молодого человека, глядящего на нас со страниц учебника!
Миф 2: ученый
В XIII веке Бруно несомненно считался бы ученым. Но в конце XVI века все гипотезы и предположения уже необходимо было подтверждать математическими выкладками. У Бруно в его трудах нет ни никаких расчетов, ни одной цифры.
Он был философ. В своих трудах (а их он оставил более 30), Бруно отрицал наличие небесных сфер, писал о безграничности Вселенной, о том, что звезды – далекие солнца, вокруг которых вращаются планеты. В Англии он издал свой главный труд «О бесконечности, Вселенной и мирах», в котором отстаивал идею существования иных обитаемых миров. (Ну не может быть, чтобы Бог, успокоился, создав всего-навсего один мир! Конечно же есть еще!) Даже инквизиторы, считая Бруно еретиком, одновременно признавали его одним из «самых выдающихся и редчайших гениев, каких только можно себе представить».
Его идеи воспринимали одни с восторгом, другие с негодованием. Бруно зазывали к себе крупнейшие университеты Европы, чтобы затем со скандалом изгнать. В Женевском университете его признали оскорбителем веры, выставили у позорного столба и две недели продержали в тюрьме. Бруно в ответ не стеснялся открыто называть своих оппонентов недоумками, глупцами, ослами как устно, так и в своих сочинениях. Он был талантливым литератором (автором комедий, сонет, поэм) и писал издевательские стихи о своих противниках, чем только плодил своих врагов.
Просто удивительно, что с таким характером и таким мировоззрением Джордано Бруно дожил до 50 с лишним лет.
Казнь на площади Цветов
В 1591 году Бруно приехал в Венецию по приглашению аристократа Джованни Мочениго. Наслышанный о невероятной способности Джордано Бруно запоминать огромные объемы информации, сеньор Мочениго воспылал желанием овладеть мнемоникой (искусством памяти). В то время многие ученые подрабатывали репетиторством, Бруно не был исключением. Между учителем и учеником установились доверительные отношения, и 23 мая 1592 года Мочениго, как истинный сын католической церкви, написал на учителя донос в инквизицию.
Почти год Бруно отбыл в подвалах венецианской инквизиции. В феврале 1593 года философ был перевезен в Рим. В течение 7 лет от Бруно требовали отречься от своих взглядов. 9 февраля 1600 года он был признан инквизиционным судом «нераскаявшимся упорным и непреклонным еретиком». Его лишили сана и отлучили от церкви и передали светской власти с рекомендацией казнить «без пролития крови», т.е. сжечь живым. По преданию, выслушав приговор, Бруно сказал: «Сжечь – не значит опровергнуть».
17 февраля Джордано Бруно был сожжен в Риме на площади с поэтическим названием «Площадь Цветов».
Миф 3: казнь за научные взгляды
Джордано Бруно казнили вовсе не за его взгляды на устройство Вселенной и не за пропаганду учения Коперника. Гелиоцентрическая система мира, при которой в центре находилось Солнце, а не Земля, церковью в конце XVI века пусть не поддерживалась, но и не отрицалась, сторонников учения Коперника не преследовали и на костер их не тащили.
Только в 1616 году, когда Бруно уже 16 лет как был сожжен, папа Павел V объявил модель мира по Копернику противоречащей Писанию и труд астронома был внесен в т.н. «Индекс запрещенных книг».
Не было для церкви откровением и мысль о наличие множества миров во Вселенной. «Мир, который нас окружает, и в котором мы живем, не является единственно возможным миром и не является лучшим из миров. Он лишь один из бесконечного множества возможных миров. Он является совершенным настолько, насколько в нем некоторым образом отражается Бог». Это не Джордано Бруно, это Фома Аквинский (1225-1274), признанный авторитет католической церкви, основоположник теологии, канонизированный в 1323 году.
Да и труды самого Бруно были объявлены еретическими только спустя три года после окончания процесса, в 1603 году! Тогда за что он был объявлен еретиком и отправлен на костер?
Тайна приговора
По сути, за что философа Бруно объявили еретиком и отправили на костер, неизвестно. В дошедшем до нас приговоре сказано, что ему ставили в вину 8 пунктов, но каких – не указано. Что же за грехи числились за Бруно, что инквизиция даже побоялась их огласить перед казнью?
Из доноса Джованни Мочениго: «Доношу по долгу совести и по приказанию духовника, что много раз слышал от Джордано Бруно, когда беседовал с ним в своём доме, что мир вечен и существуют бесконечные миры… что Христос совершал мнимые чудеса и был магом, что Христос умирал не по доброй воле и, насколько мог, старался избежать смерти; что возмездия за грехи не существует; что души, сотворённые природой, переходят из одного живого существа в другое. Он рассказывал о своём намерении стать основателем новой секты под названием «новая философия». Он говорил, что Дева Мария не могла родить; монахи позорят мир; что все они – ослы; что у нас нет доказательств, имеет ли наша вера заслуги перед Богом». Это не просто ересь, это уже нечто вообще за пределами христианства.
Умный, образованный, вне всякого сомнения верующий в Бога (нет, не был он атеистом), известный в богословских и светских кругах Джордано Бруно на основе своей картины видения мира создавал новое философское учение, которое грозило подорвать основы христианства. Почти 8 лет святые отцы пытались склонить его к отречению от своих натурфилософских и метафизических убеждений и не смогли. Сложно сказать, насколько обоснованы были их опасения, и стал бы брат Джордано основателем новой религии, но выпускать несломленного Бруно на волю они сочли опасным.
Умаляет ли все это масштаб личности Джордано Бруно? Нисколько. Он действительно был великим человеком своего времени, сделавшим очень много для пропаганды передовых научных идей. В своих трактатах он шел гораздо дальше Коперника и Фомы Аквинского, и раздвинул для человечества границы мира. И конечно он навсегда останется образцом стойкости духа.
Миф 4, последний: оправдан церковью
В прессе часто можно прочесть, что церковь признала свою ошибку и реабилитировала Бруно и даже признала его святым. Это не так. До сих пор Джордано Бруно в глазах католической церкви остается отступником от веры и еретиком.
Владимир Арнольд, академик РАН и почетный член десятка иностранных академий, один из крупнейших математиков XX века при встрече с папой Иоанном Павлом II спросил, почему до сих пор не реабилитирован Бруно? Папа ответил: «Вот когда найдете инопланетян, тогда и поговорим».
Ну а то, что на площади Цветов, там, где 17 февраля 1600 года вспыхнул костер, в 1889 году был поставлен памятник Джордано Бруно, вовсе не означает, что римская церковь этому памятнику рада.
Ввиду фантастических и поэтических стремлений мышления , довольно странное впечатление производят его бесчисленные методологические сочинения. Дело в том, что они, по крайней мере в первое время, ровно ничем не связаны с его собственной философией и неустанно домогаются привести в исполнение причудливую затею, возникшую во времена схоластики . Выражение сознания собственной бесплодности можно видеть именно в том, что схоластическая философия в поздний период своего развития занялась проектом изобрести нечто вроде машины для фабрикации мыслей. Раймунд Луллий в своем сочинении «Ars magna» («Великое искусство») придумал систему кругов, на которых было обозначено известное число основных понятий; при вращении кругов эти основные понятия должны были вступать между собой в систематические сочетания и посредством этих комбинаций порождать все новые и новые понятия. Джордано Бруно всю свою жизнь много ломал голову над улучшением этой печальной мыслительной машины и посвятил ей множество более или менее обширных сочинений, что, конечно, не свидетельствует в пользу его логического и гносеологического развития. Похоже, что он чувствовал недостаток научного метода в своей собственной системе и поэтому смотрел на эти работы как на ее дополнение. С другой стороны, может быть, эти сочинения, написанные в большинстве случаев на латинском языке, служили Джордано для того, чтобы постоянно заявлять о своей принадлежности к ученому сословию, а также доказывать, что в противовес фантастическому умозрению своего нового философского учения он обладает в высшей степени педантической ученостью. Но как бы то ни было, это бесплодное искание метода не находится ни в какой связи с теми мыслями Бруно, на которых основано значение его философии.
Философия Бруно имеет своим исходным пунктом скорее учение Коперника , вдохновенным проповедником которого явился Джордано во время своего скитания по Европе; из этой новой астрономической теории необходимо вытекала, как философское следствие, бесконечность вселенной, а вместе с тем и общий подъем духа над всякой умственной узостью. «Очевидно, глупо, – говорит Джордано Бруно, – думать, подобно простому народу, что нет ни других созданий, ни духа, ни разума, кроме тех, которые известны нам... думать, что нет больше планет, кроме тех, которые нам пока известны, это немногим разумнее, как если бы кто-нибудь полагал, что в воздухе летают лишь птицы, которых он только что видел пролетающими мимо, когда смотрел в свое маленькое окошко». Таким образом, новое учение ставит Бруно выше религиозных и вероисповедных ограничений. В его глазах Пифагор стоит рядом с Иисусом из Назарета; и Джордано одинаково как не посещает католической обедни, так и осмеивает протестантское оправдание посредством веры. Он ставит в вину Николаю Кузанскому , которого в остальном очень чтит, что ряса сузила его деятельность. Философии, по мнению Джордано, нечего делать с богословскими вопросами: Всевысшее Существо не может быть познано; для этого потребовался бы, как замечает не без иронии Бруно, сверхъестественный свет. Цель философии – познать природу, уразуметь единство ее бесконечной всежизни, искать Бога не вне, а внутри мира и бесконечного ряда вещей; одно уже это отличает верующего богослова от пытливого философа. Таким образом, провозглашение научной свободы основывалось у Бруно прямо на пантеизме , который с полным убеждением противополагает себя христианскому мировоззрению.
Хотя система Коперника не дает метода для самого научного познания, но она выдвигает чрезвычайно важную гносеологическую точку зрения, посредством которой философия Джордано Бруно далеко отошла от одностороннего сенсуализма Телезио и стала выше его. Теория польского астронома противоречит иллюзии внешних чувств; она покоится, правда, на чувственном восприятии, но она вырастает из него в силу критики разума, раскрывающей обман. Отсюда Бруно выводит недостаточность простого восприятия. Первое возражение, которое он допускает в своем сочинении «Del"infinito universo, et mondi»(«О бесконечности, вселенной и мирах») (1584) против учения о бесконечности мира, это – что оно противоречит чувствам. И, конечно, нет никакого чувственного доказательства этой бесконечности; но ведь, замечает Бруно, и чувства могут иметь силу доказательства только относительно конечных вещей, и лишь постольку, поскольку они согласуются с рассудком. Бесконечное не может быть объектом чувств; оно по своей сущности неизмеримо, несравнимо и непознаваемо, потому что всякое наше познание постигает лишь сходства и отношения конечных вещей, воспринятых нами посредством внешних чувств. Поэтому, полагает Джордано Бруно, возможно только несовершенное познание бесконечного; и совершенно так же, как сами единичные вещи являются лишь тенью истинной сущности, так и познание, связанное с нашими чувствами, есть лишь зеркало, в котором истина предчувствуется, но сама еще не содержится.
Эти философские рассуждения напоминают скептико-мистические выражения у Николая Кузанского; но они не мешают Бруно стремиться к тому, чтобы с помощью исследований понятий возвыситься, насколько это только возможно для человека, над обманом чувств. Прежде всего, Джордано выступает с резкой философской критикой против воззрения о конечности мира, которое прикрывалось авторитетом Аристотеля . Что представляет из себя, спрашивает он, пустота, находящаяся по ту сторону ограничивающего мир эфира? Ведь всегда и везде, где бы ни проводили границу, должно же быть за нею опять пространство. Пустое пространство в своем бесконечном протяжении есть излияние бесконечной мировой силы; никогда не пустующая бесконечная деятельность Бога может принять вид лишь такого мира, который был бы бесконечен в пространстве и во времени. Исходя из этой мысли, Джордано Бруно пользуется системой Коперника, чтобы набросать такую картину мира, которая в своих основных чертах очень близка изображению нынешнего естествознания. Вселенная состоит из бесконечного пространства, пустоты, в которой может быть нечто, и из бесконечного числа миров, двигающихся в этом пространстве. В частностях философия Бруно примыкает при этом к демокрито -эпикурейской традиции; но это больше касается множественности миров, чем представления их движения. Именно: в то время, как атомизм признавал принципом движения лишь механическую необходимость, для Бруно все совершающееся есть жизнь и деятельность по целям; для атомистов пустое пространство являлось лишь безразличной сценой для встречи атомов, в философии же Бруно, по её неоплатоническому прообразу, бесконечное пространство есть место действия, где бесконечная мировая сила должна раскрыться согласно своей сущности. Но эти определения зависят также и от тех преобразований, которым подверглось понятие бесконечности в неоплатонизме : он учил в противоположность первоначальному греческому воззрению, что абсолютная действительность, Божество, по своему существу должно мыслиться бесконечным. Поэтому с этими мыслями вполне согласовалось и требование системы Коперника, чтобы вселенная и пространство мыслились бесконечными.
Поэтому и Бруно считал важным особенно подробно развить в своей философии эти положения. Вселенная сама неподвижна, она не может переменить свое место, потому что вне ее нет другого места; но она движется в самой себе, и потому всякое движение существует лишь относительно; оно является внутренним перемещением частей этой вселенной. И о центре вселенной, по мнению Джордано Бруно, не может быть речи, или, что сводится к тому же, каждый пункт может считаться центром; мы доказываем это на деле, когда считаем центром землю. И вот в этой бесконечной вселенной находятся бесчисленные конечные миры, которые все в своих основных чертах устроены одинаково. «Всякая звезда, в силу своей собственной жизни, свободно вращается вокруг своего собственного центра и своего солнца». Причину этого движения философия Джордано Бруно предугадывает в тяготении подобного к подобному. Небесные тела «взаимно поддерживают друг друга посредством этой своей силы влечения»; все они образуют систему взаимной поддержки и уравновешивания, в которой каждый член необходим для связи всех прочих. Если звезда, как, например, комета, попадает в такое место, где она удалена на равное расстояние от двух различных миров, то она должна остановиться; но малейшее изменение этого пространственного отношения заставляет ее немедленно лететь к ближайшему миру. Если эти мысли и могут показаться теперь несовершенными или слишком обыкновенными, то не следует забывать, что во времена Джордано Бруно они по вытекающим из них выводам являлись делом беспримерно смелым и опрокидывали все представления средневековой философии о космических отношениях.
Еще и в другом, столь же важном отношении восстает Бруно, опираясь на коперниково учение, против господствовавшего мировоззрения. Это последнее держалось древнего противоположения неба и земли в том смысле, как оно было утверждено в греческой науке философией пифагорейцев и признано в физике Аристотеля : звездное небо являлось царством совершенства, а «подлунный мир», напротив того, царством несовершенства. Первое состояло из «эфира», а второе из «четырех элементов». Такое различие неба и земли по ценности и по материалу совершенно невозможно в системе Коперника: она предполагает однородность Вселенной во всех ее частях. Поэтому и Джордано Бруно учил, что единая божественная мировая сила развивает повсюду свою одинаковую совершенную жизнь. Итак, если учением Коперника и Бруно Земля была отодвинута от мирового центра и низведена на степень пылинки в бесконечном целом, то, с другой стороны, эта же философия дало ей одинаковую сущность и ценность со всеми остальными небесными телами.
Но философия Бруно не останавливается на том, что выводит из системы Коперника это великое космологическое воззрение, но старается дать ему метафизическое обоснование. Задача, о решении которой идет здесь речь, как раз та самая, какую ставил уже Николай Кузанский под видом противоположения индивидуализма и универсализма. В натурфилософской постановке это прежде всего вопрос о том, каким образом может быть согласована самостоятельность конечных миров с единством бесконечной мировой жизни. Конечно, и у Джордано Бруно мы не находим даже и приблизительного решения этой задачи; и у него также оба эти воззрения, хотя уже более развитые, мирно покоятся друг возле друга в общем начале. Но эта возможность согласования осуществляется у Бруно всегда с определенной точки зрения, в силу чего он и выделяется как философ итальянского Возрождения : это – точка зрения художественной гармонии, которая отчасти в сознательной и выраженной аналогии определяет в его уме мировую картину.
Чтобы сделать понятным отношение всеединой божественной природы к единичным вещам, Джордано Бруно в своей философии пользуется из всех схоластических понятий прежде всего понятиями essentia и existentia , сущности и существования (явления). По своей субстанции, внутренней сущности, для него в действительности все есть одно: единое бесконечное Божество. В философии Бруно ни одна из единичных вещей не самостоятельна, каждая существует, лишь поскольку она – явление вечной и бесконечной божественной силы. Но эта одна субстанция не представляется Джордано Бруно в виде неподвижного бытия, исключающего всякое движение и множественность; это скорее вечная творческая деятельность, действующая сила природы, причина всех вещей. Относительно сущности этой единой субстанции мы имеем талантливое исследование Бруно в его философском сочинении «Dialoghi de la causa, principio et uno» («О причине, начале и едином»), начинающееся с рассмотрения противоположности между causae efficientes (причины действующие) и causae finales (причины конечные). Именно относительно единичных вещей, рассуждает Джордано Бруно, и их отношений друг к другу эта противоположность и может иметь основание; здесь следует делать различие между причиной вещи и целью, которую она должна выполнить; но совершенно иначе обстоит дело в отношении природы к ее единичным порождениям. Божество – действующая причина, natura naturans всех вещей; оно относится к единичным вещам, как сила мышления к единичным понятиям, но его мышление есть в то же время и создание всякой действительности. А с другой стороны, считает Бруно, целью этой творческой деятельности является не что иное, как совершенство самой вселенной, как реализация всей бесконечности форм и образов, возможность которых содержится в божественной сущности. Поэтому божественная субстанция представляется философии Бруно в одно и то же время и мировой причиной, и мировой целью; она творческий дух, мыслями которого являются природа и действительность. Но творить и созидать может только дух; он действует в вещах, как внутренне присущий им художник, как идея и творческая сила одновременно. Вся природа вдыхает в себя эту божественную жизнь, эту внутреннюю одушевленность. На организмах прежде всего пытается Джордано Бруно доказать, что действующая сила и цель представляют повсюду одно и то же и являются таким образом собственно субстанциональной сущностью. Материя – это лишь бесконечная возможность, вечная способность к образованию, из которой Божество, как художник, творит образы. Поэтому изменяется не внутренняя сущность природы, но только ее внешняя действительность. Как художник остается тождественным самому себе, хотя бы он и создал множество образов, таково же и Божество в бесконечном разнообразии вещей, разница лишь в том, что для человека-художника материя, из которой он должен творить, является чем-то чуждым и внешним, так что он может с трудом отвоевывать у нее лишь единичные творения, тогда как материя мирового организма есть не что иное, как бесконечная возможность творческих мыслей, возникающих в божественной силе, которые, как только возникли, немедленно обращаются в действительность. Беспредельно, в постоянной деятельности изживает таким образом природа свою сущность в вечном саморождении: «поэтому вселенная – невоспроизведенная природа, все, чем она может стать на деле и сразу; но в своем развитии в каждый данный момент, в своих отдельных действиях и частях, свойствах и единичных существах, вообще в своих внешних проявлениях, она только тень от изображения первого принципа».
В бесконечной субстанции Джордано Бруно исчезает таким образом всякая обособленность; так как она – Все, то и не может быть ничем в частности. Поэтому для нас, понятия которых сложились на единичных вещах, она непостижима и неизъяснима. Но в то время, как целое остается в своей сущности неизменным, жизнь единичных вещей представляет неустанное изменение: таким образом, природа всегда находится в становлении, но при этом она всегда уже ставшая и совершенная. Вселенная совершенна в каждое мгновение и никогда не может быть чем-либо иным, как беспредельным обнаружением божественной первосилы. Единичные же вещи, по мнению Бруно, напротив, подчинены процессу зарождения, роста и увядания. Они зарождаются в самом несовершенном виде, развиваются до полного расцвета своей внутренней сущности и опять умирают для нового несовершенства, чтобы служить зародышем новой жизни для других вещей. В этом вечно одинаковом совершенстве целого ищет философия Джордано Бруно утешения от несовершенства единичного; также и свои собственные несбывшиеся надежды, несчастья и смерть считает он ничтожными перед этим блаженным погружением в бесконечную красоту вселенной. Чем более возвышается человек в созерцании целого, тем более освобождается он от скорби о страдании и зле мира. Бруно убеждён, что в действительности нет смерти; вселенная – это только жизнь, субстанциональное никогда не может быть уничтожено, меняются только образы его внешнего проявления. Этот оптимизм, являющийся необходимым следствием универсализма, проповедуется философией Бруно в высшей степени вдохновенно. Он возносится над ограниченностью земной жизни, чтобы в священном созерцании наслаждаться вселенной. Это та любовь, которая наполняет мудреца, эта та страсть, которой Джордано дал прекрасное поэтическое выражение в своем сочинении «Degli eroici furori» («О героическом энтузиазме»). В этой высшей любви Джордано Бруно встречаемся мы опять с преисполненным современной фантазии эросом философии Платона , с страстным стремлением и порывами души возвыситься до Божества, до бесконечной природы. В этой вечной, неустанно замкнутой в себе жизни вселенной не может быть поэтому никакого внешнего принуждения, никакой механической необходимости; ведь всякое движение происходит из сокровеннейшей природы вещей, и, следовательно, является одновременно и высшей необходимостью, и совершеннейшей свободой. Во всеобщем единстве жизни разрешаются противоположности единичных вещей, как они друг друга обусловливают для творческой деятельности. Этим путем философия Бруно развивает с более глубокой точки зрения своего пантеизма учение о coincidentia oppositorum (совпадении противоположностей), в котором предшественником ему был Николай Кузанский. Более важным, чем выставление таблицы противоположностей, является аналогия, посредством которой Джордано Бруно пытается объяснить эту мысль. Всякая художественная деятельность, говорит он, выражает гармонию противоположностей; краски, линии и тона соединяются искусством в гармоническое целое именно посредством их противоположности; так и жизнь вселенной представляет нечто художественное, органическое. Божественная первосила, в полноте своего разнообразия, раздваивается в виде противоречия, чтобы примирить его в прекрасном единстве. Это гераклитовские мысли, возобновляющие с художественной точки зрения мировоззрение стоической физики . Мировая жизнь – бесконечный процесс, в котором противоположности возвращаются в самих себя; поэтому, говорит Бруно, согласный в этом отношении с древними философами, круг – это естественная и совершеннейшая форма движения; ведь и небесные тела движутся одно вокруг другого по этой круговой линии, а шарообразность представляет основную форму образования конечных миров.
Если, таким образом, в философии Бруно универсализм, по-видимому, берет перевес, то тем не менее в ней уже сильно развиты и задатки противоположного направления; и если рассматривать последовательно его сочинения, то кажется, что эти задатки в течение его жизни приобретали все более и более направляющую силу. Это именно противоположение самого великого и самого малого, противоположение, к которому уже Николай Кузанский в подобном же смысле сводил последние проблемы своей метафизики и при обсуждении которого у Джордано Бруно сильно выступает индивидуалистическая тенденция главным образом его позднейших сочинений. Так как Божество охватывает собою все противоположности, то оно, полагает Бруно, также одновременно и самое великое, и самое малое. В первом смысле оно – сама вселенная, как пространственная и временная бесконечность всякой жизни, во втором смысле оно – индивидуально определенный жизненный зародыш каждой единичной вещи: ведь никакая жизнь не может быть мыслима без индивидуальной определенности. Понятие самого малого развивается философией Бруно в трех формах. Существует математический минимум, это – точка; она принцип линии, ее начало и цель. Существует физический минимум, это – атом; он принцип тела, так как оно состоит из атомов и снова распадается на атомы. Существует метафизический минимум, это – монада, индивидуальная сущность, так как из индивидуальных сущностей состоит вселенная, и вся ее деятельность в том, чтобы содействовать возникновению и уничтожению индивидуумов. Но все же этот индивидуум, в конце концов, не может быть не чем иным, как самой бесконечной мировой силой. Он не может быть и самостоятельной частью ее, потому что вечная первосила не может делиться и изменяться; она повсюду присутствует вся и повсюду одинакова. Поэтому монада в философии Бруно есть само Божество, только в каждой монаде слагается и является оно в особой форме. Как в организме органическая сила, как в художественном произведении творческая мысль присутствует везде вся и вполне, но при этом повсюду выражается своеобразным образом, так и вездесущая божественная сила проявляется в каждом месте вселенной как новая и отличающаяся от всех остальных; она достаточно неистощима, чтобы никогда не повторяться.
Это и есть самая глубокая противоположность, содержащаяся во вселенной: всякая ее монада – зеркало мира; она в одно и то же время и целое, и вещь, отличающаяся от всех других; она повсюду одна и та же мировая сила, но все же всякий раз в ином образе. Бруно сумел связать в своей философии с учением Коперника это лежащее в основании его системы примирение индивидуализма с универсализмом; примирение собственно не продуманное логически, но набросанное со смелой и величественной фантазией. Сами небесные тела, считает Джордано Бруно, представляют своим двойным движением соединение универсальной и индивидуальной тенденции. Обращаясь вокруг своего центрального небесного тела, они показывают, что их жизнь обусловлена целым и замкнута в нем; обращаясь вокруг своей собственной оси, они оказываются имеющими собственную силу явлениями божественной субстанции, монадами. Целое существует, поскольку оно живет в единичном; единичное существует, поскольку оно носит в себе силу целого. «Omnia ubique» (всё во всём).
Философия Джордано Бруно не является плодом работы старого мышления над понятиями, но она замечательное создание метафизической фантазии, которая с художественным чутьем возводит новое здание астрономического исследования и, полная предчувствия, предвосхищает развитие современного мышления. Многое, а может быть – и большая часть в философских сочинениях Бруно, неприятно поразит современного читателя, отчасти вследствие педантической обстоятельности, отчасти вследствие безвкусной страстности или фантастической произвольности и беспорядочности, наконец, в силу ребяческой ненаучности. Но при рассмотрении в целом, как того требует дух его философской системы, чистота намерений Бруно и величественный дар комбинирования являются одним из тех памятников человеческого ума, которые в продолжение целых столетий сияют оживляющей и оплодотворяющей силой.
Памятник Джордано Бруно на месте его казни. Римская Площадь Цветов (Кампо дей Фьори)
История показывает нам очень скоро после Джордано Бруно в некотором роде копию с него, но которая в лучшем случае относится к оригиналу, как плохой гипсовый слепок к мраморной статуе. Это Лючилио Ванини , родившийся в Неаполе в 1585 г.; после такой же беспокойной жизни в Германии, Нидерландах, Швейцарии, Англии, Италии и Франции, он был сожжен в Тулузе в 1619 г. Его сочинение «De admirandis naturae reginae deaeque mortalium arcanis» («Об удивительных тайнах природы, царицы и богини смертных») представляет во всех отношениях лишь плоский отпечаток так пластически изложенной философии Джордано Бруно, и его изображение механизма природы, переплетенное с прямо-таки отвратительной полемикой против христианства, вероятно, давно было бы предано забвению, если бы его мученичество не доставило ему места в истории мыслителей.
