Кто из нас не помнит знаменитую «Тройку» Перова: трое уставших и замёрзших детей тащат по зимней улице сани с бочкой, полной воды. Сзади повозку толкает взрослый мужчина. Ледяной ветер дует в лицо детям. Повозку сопровождает собака, бегущая справа перед детьми…
«Тройка» — одна из самых известных и выдающихся картин Василия Перова, повествующая о трудностях крестьянской жизни. Написана была в 1866 году. Её полное название — «Тройка. Ученики мастеровые везут воду».
«Учениками» так раньше называли деревенских детишек, пригнанных в крупные города на «промысел». Детский труд во всю эксплуатировался на фабриках, в мастерских, в магазинах и лавках. Не трудно представить судьбу этих детей.
Из воспоминаний мальчика-ученика:
«Нас заставляли таскать ящики весом три-четыре пуда из подвала на третий этаж. Мы носили ящики на спине с помощью веревочных лямок. Поднимаясь по винтовой лестнице, мы часто падали и разбивались. А тут еще хозяин подбегал к упавшему, хватал за волосы и стучал его головой о чугунную лестницу. Все мы, тринадцать мальчиков, жили в одной комнате с толстыми железными решетками на окнах. Спали на нарах. Кроме набитого соломой тюфяка, никакой постели не было.
После работы мы снимали платье и сапоги, облачались в грязные халаты, которые подпоясывали веревкой, а на ноги надевали опорки. Но отдыхать нам не давали. Мы должны были колоть дрова, топить печи, ставить самовары, бегать в булочную, в мясную лавку, в трактир за чаем и водкой, возить снег с мостовой. По праздникам нас посылали еще петь в церковном хоре. Утром и вечером мы ходили с огромным ушатом к бассейну за водой и привозили всякий раз по десять ушатов…»
Так жили и дети, изображенные на картине Перова. К слову, к моменту написания «Тройки» детям также было посвящено множество других картин художника - например, «Дети-сироты» (1864), «Проводы покойника» (1865), «Мальчик у мастеровой» (1865).
Проводы покойника, 1865. Государственная Третьяковская галерея, Москва 
«Мальчик-мастеровой, засмотревшийся на попугая», 1865. Ульяновский художественный музей
Проблеме детского труда художник уделял особое внимание и после написания «Тройки». Все сюжеты были взяты из жизни и каждая последующая картина вызывала у зрителя чувство глубокого сострадания и сопереживания. Тем не менее, «особенным полотном» стала именно «Тройка». Отчасти это связано с сопровождающей картину историей, наполненной душевными муками, переживаниями и болью. Этой историей однажды поделится сам автор, в коротком рассказе «Тетушка Марья». Надо признать, что Василий Григорьевич был не только выдающимся художником, но и талантливым, интересным рассказчиком. Благодаря этому рассказу картина попала в топы самых обсуждаемых шедевров русского искусства на выставке «Тайны старых картин» в 2016 году, в Государственной Третьяковской галерее.
История рассказывает нам о трагичной судьбе мальчика — главного, центрального персонажа картины. Итак, рассказ «Тетушка Марья», автор Василий Перов:
«Несколько лет тому назад я писал картину, в которой мне хотелось представить типичного мальчика. Долго я его отыскивал, но, несмотря на все поиски, задуманный мною тип не попадался.
Однако раз весной, это было в конце апреля, в великолепный солнечный день я как-то бродил близ Тверской заставы, и навстречу мне стали попадаться фабричные и разные мастеровые, возвращающиеся из деревень, после Пасхи, на свои тяжелые летние работы; тут же проходили целые группы богомольцев, преимущественно крестьянок, шедших на поклонение преподобному Сергию и московским чудотворцам; а у самой заставы, в опустелом сторожевом доме с заколоченными окнами, на полуразвалившемся крыльце я увидел большую толпу усталых пешеходов.
Иные из них сидели и пережевывали какое-то подобие хлеба; другие, сладко заснув, разметались под теплыми лучами блестящего солнышка. Картина была привлекательная! Я стал вглядываться в ее подробности и в стороне заметил старушку с мальчиком. Старушка что-то покупала у вертлявого разносчика.
Подойдя ближе к мальчику, я невольно был поражен тем типом, который так долго отыскивал. Я сейчас же завел со старушкой и с ним разговор и спросил их между прочим: откуда и куда они идут? Старушка не замедлила объяснить, что они из Рязанской губернии, были в Новом Иерусалиме, а теперь пробираются к Троице-Сергию и хотели бы переночевать в Москве, да не знают, где приютиться. Я вызвался показать им место для ночлега. Мы пошли вместе.
Старушка шла медленно, немного прихрамывая. Ее смиренная фигура с котомкой на плечах и с головой, обернутой во что-то белое, была очень симпатична. Все ее внимание было обращено на мальчика, который беспрестанно останавливался и смотрел на все попадающееся с большим любопытством; старушка же, видимо, боялась, чтобы он не затерялся.
Я между тем обдумывал, как бы начать с ней объяснение по поводу моего намерения написать ее спутника. Не придумав ничего лучшего, я начал с того, что предложил ей денег. Старушка пришла в недоумение и не решалась их брать. Тогда уже, по необходимости, я сразу высказал ей, что мальчик мне очень нравится и мне бы хотелось написать с него портрет. Она еще более была удивлена и даже как будто оробела.
Я стал объяснять мое желание, стараясь говорить как можно проще и понятнее. Но как я ни ухитрялся, как ни разъяснял, старушка почти ничего не понимала, а только все более и более недоверчиво на меня посматривала. Я решился тогда на последнее средство и начал уговаривать пойти со мною. На это последнее старушка согласилась. Придя в мастерскую, я показал им начатую картину и объяснил в чем дело.
Она, кажется, поняла, но тем не менее упорно отказывалась от моего предложения, ссылаясь на то, что им некогда, что это великий грех, да, кроме того, она еще слыхала, что от этого не только чахнут люди, но даже умирают. Я по возможности старался уверить ее, что это неправда, что это просто сказки, и в доказательство своих слов привел то, что и цари, и архиереи позволяют писать с себя портреты, а св. евангелист Лука был сам живописец, что есть много людей в Москве, с которых написаны портреты, но они не чахнут и не умирают от этого.
Старушка колебалась. Я привел ей еще несколько примеров и предложил ей хорошую плату. Она подумала, подумала и, наконец, к моей великой радости, согласилась позволить снять портрет с ее сына, как оказалось впоследствии, двенадцатилетнего Васи. Сеанс начался немедленно. Старушка поместилась тут же, неподалеку, и беспрестанно приходила и охорашивала своего сына, то поправляя ему волосы, то одергивая рубашку: словом, мешала ужасно. Я попросил ее не трогать и не подходить к нему, объясняя, что это замедляет мою работу.
Она уселась смирно и начала рассказывать о своем житье-бытье, все посматривая с любовью на своего милого Васю. Из ее рассказа можно было заметить, что она вовсе не так стара, как мне казалось с первого взгляда; лет ей было немного, но трудовая жизнь и горе состарили ее прежде времени, а слезы потушили ее маленькие кроткие и ласковые глазки.
Сеанс продолжался. Тетушка Марья, так ее звали, все рассказывала о своих тяжелых трудах и безвременье; о болезнях и голоде, посылаемых им за их великие прегрешения; о том, как схоронила своего мужа и детей и осталась с одним утешением - сынком Васенькой. И с той поры, уже несколько лет, ежегодно ходит на поклонение великим угодникам Божиим, а нынешний раз взяла с собой в первый раз и Васю.
Много рассказывала она занимательного, хотя и не нового, - о своем горьком вдовстве и бедности крестьянской. Сеанс был кончен. Она обещала прийти на другой день и сдержала свое обещание. Я продолжал мою работу. Мальчик сидел хорошо, а тетушка Марья опять много говорила. Но потом начала позевывать и крестить свой рот, а наконец, и совсем задремала. Тишина настала невозмутимая, продолжавшаяся около часу.
Марья спала крепко и даже похрапывала. Но вдруг она проснулась и стала как-то беспокойно суетиться, ежеминутно спрашивая меня, долго ли я еще их продержу, что им пора, что они опоздают, время-де далеко за полдень и нужно бы давно им быть в дороге. Поспешив окончить голову, я поблагодарил их за труд, рассчитался с ними и проводил их. Так мы и расстались, довольные друг другом.
Прошло около четырех лет. Я забыл и старушку и мальчика. Картина давно была продана и висела на стене известной в настоящее время галереи г. Третьякова. Раз в конце Страстной недели, возвратившись домой, я узнал, что у меня была два раза какая-то деревенская старуха, долго дожидалась и, не дождавшись, хотела прийти завтра. На другой день, только что я проснулся, мне сказали, что старуха здесь и ждет меня.
Я вышел и увидал перед собою маленькую, сгорбленную старушку с большой белой головной повязкой, из-под которой выглядывало маленькое личико, изрезанное мельчайшими морщинками; тонкие губы ее были сухи и как бы завернулись внутрь рта; маленькие глазки глядели грустно. Лицо ее было мне знакомо: я видел его много раз, видел и на картинах великих живописцев и в жизни.
Это была не простая деревенская старушка, каких мы встречаем так много, нет - это было типичное олицетворение беспредельной любви и тихой печали; в нем было что-то среднее между идеальными старушками в картинах Рафаэля и нашими добрыми старыми нянями, которых теперь уже нет на свете, да и вряд ли когда-либо будут им подобные.
Она стояла, опираясь на длинную палочку, со спирально вырезанной корой; ее нагольный полушубок был опоясан какою-то тесьмой; веревка от котомки, закинутой на спину, стянула воротник ее полушубка и оголила исхудалую, морщинистую шею; ее неестественной величины лапти были покрыты грязью; все это ветхое, не раз чиненное платье имело какой-то печальный вид, и что-то пришибленное, страдальческое проглядывало во всей ее фигуре. Я спросил, что ей нужно.
Она долго беззвучно шевелила губами, бесцельно суетилась и, наконец, вытащив из кузова яйца, завязанные в платочек, подала их мне, прося убедительно принять подарок и не отказать ей в ее великой просьбе. Тут она сказала мне, что знает меня давно, что года три назад она была у меня и я списывал ее сына, и, насколько умела, даже объяснила, какую я писал картину. Я вспомнил старушку, хотя и трудно было узнать ее: так она постарела в это время!
Я спросил ее, что привело ее ко мне? И только я успел произнести этот вопрос, как мгновенно все лицо старушки как будто всколыхнулось, пришло в движение: нос ее нервно задергался, губы задрожали, маленькие глазки часто-часто заморгали и вдруг остановились. Она начала какую-то фразу, долго и неразборчиво произносила одно и то же слово и, видимо, не имела сил досказать этого слова до конца. «Батюшка, сынок-то мой», - начала она чуть ли не в десятый раз, а слезы текли обильно и не давали ей говорить.
Они текли и крупными каплями быстро скатывались по ее морщинистому лицу. Я подал ей воды. Она отказалась. Предложил ей сесть - она осталась на ногах и все плакала, утираясь мохнатою полою своего заскорузлого полушубка. Наконец, наплакавшись и немного успокоившись, она объяснила мне, что сынок ее, Васенька, прошлый год заболел оспою и умер. Она рассказала мне со всеми подробностями о его тяжелой болезни и страдальческой кончине, о том, как опустили его во сыру землю, а с ним зарыли и все ее утехи и радости. Она не винила меня в его смерти, - нет, на то воля Божия, но мне казалось самому, как будто в ее горе отчасти и я виновник.
Я заметил, что она так же думала, хотя и не говорила. И вот, похоронивши свое дорогое дитя, распродавши весь свой скарб и проработавши зиму, она скопила деньжонок и пришла ко мне с тем, чтобы купить картину, где был списан ее сынок. Она убедительно просила не отказать ей в ее просьбе. Дрожащими руками развязала она платок, где были завернуты ее сиротские деньги, и предложила их мне. Я объяснил ей, что картина теперь не моя и что купить ее нельзя. Она опечалилась и начала просить, нельзя ли ей хоть посмотреть на нее.
Я ее обрадовал, сказавши, что посмотреть она может, и назначил ей на другой день отправиться со мной; но она отказалась, говоря, что уже дала обещание Страстную субботу, а также и первый день Светлого праздника пробыть у св. угодника Сергия, и, если можно, то придет на другой день Пасхи. В назначенный день она пришла очень рано и все торопила меня идти скорее, чтобы не опоздать. Часов около девяти мы отправились к г. Третьякову. Там я велел ей подождать, сам пошел к хозяину, чтобы объяснить ему в чем дело, и, разумеется, немедленно получил от него позволение показать картину. Мы пошли по богато убранным комнатам, увешанным картинами, но она ни на что не обращала внимания.
Придя в ту комнату, где висела картина, которую старушка так убедительно просила продать, я предоставил ей самой найти эту картину. Признаюсь, я подумал, что она долго будет искать, а быть может, и совсем не найдет дорогие ей черты; тем более это можно было предположить, что картин в этой комнате было очень много.
Но я ошибся. Она обвела комнату своим кротким взглядом и стремительно пошла к той картине, где действительно был изображен ее милый Вася. Приблизившись к картине, она остановилась, посмотрела на нее и, всплеснув руками, как-то неестественно вскрикнула:
«Батюшка ты мой! Родной ты мой, вот и зубик-то твой выбитый!»
«Тройка». Ученики мастеровые везут воду, 1866. Государственная Третьяковская галерея, Москва – и с этими словами, как трава, подрезанная взмахом косца, повалилась на пол. Предупредивши человека, чтобы он оставил в покое старушку, я пошел наверх к хозяину и, пробывши там около часу, вернулся вниз посмотреть, что там происходит.
Следующая сцена представилась моим глазам: человек, с влажными глазами, прислонившийся к стене, показал мне на старушку и быстро вышел, а старушка стояла на коленях и молилась на картину. Она молилась горячо и сосредоточенно на изображение ее дорогого и незабвенного сына. Ни мой приход, ни шаги ушедшего слуги не развлекли ее внимания; она ничего не слыхала, забыла обо всем окружающем и только видела перед собой то, чем было полно ее разбитое сердце. Я остановился, не смея помешать ее святой молитве, и, когда мне показалось, что она кончила, подошел к ней и спросил: нагляделась ли она на своего сына?
Старушка медленно подняла на меня свои кроткие глаза, и в них было что-то неземное. Они блестели каким-то восторгом матери при нечаянной встрече своего возлюбленного и погибшего сына. Она вопросительно остановила на мне свой взгляд, и было ясно, что она меня или не поняла, или не слыхала. Я повторил вопрос, а она тихо прошептала в ответ: «Нельзя ли к нему приложиться», - и показала рукой на изображение. Я объяснил, что этого нельзя, по наклонному положению картины.
Тогда она стала просить позволить ей еще насмотреться в последний раз в ее жизни на ее милого Васеньку. Я ушел и, возвратившись с хозяином г. Третьяковым часа через полтора, увидел ее, как и в первый раз, все в том же положении, на коленях перед картиной. Она нас заметила, и тяжелый вздох, более похожий на стон, вырвался из ее груди. Перекрестившись и поклонившись еще несколько раз до земли, она проговорила:
«Прости, мое дорогое дитя, прости, мой милый Васенька!» - встала и, обернувшись к нам, начала благодарить г. Третьякова и меня, кланяясь в ноги. Г. Третьяков дал ей несколько денег. Она взяла и положила их в карман своего полушубка. Мне казалось, что она это сделала бессознательно.
Я, со своей стороны, обещал написать портрет ее сына и прислать ей в деревню, для чего взял ее адрес. Она опять повалилась в ноги - немало было труда остановить ее от изъявления такой искренней благодарности; но, наконец, она как-то успокоилась и распрощалась. Сходя со двора, она все крестилась и, оборачиваясь, кому-то низко кланялась. Я также простился с г. Третьяковым и пошел домой.
На улице, обгоняя старушку, я посмотрел еще раз на нее: она шла тихо и казалась утомленной; голова ее была опущена на грудь; по временам она разводила руками и о чем-то сама с собой разговаривала. Через год я исполнил свое обещание и послал ей портрет ее сына, украсивши его вызолоченною рамкою, а спустя несколько месяцев получил от нее письмо, где она мне сообщала, что «лик Васеньки повесила к образам и молит Бога о его успокоении и моем здравии».
Все письмо от начала до конца состояло из благодарностей. Вот прошло добрых пять или шесть лет, а и доныне нередко передо мной проносится образ маленькой старушки с ее маленьким личиком, изрезанным морщинками, с тряпицею на голове и с заскорузлыми руками, но великой душой. И эта простая русская женщина в ее убогом наряде становится высоким типом и идеалом материнской любви и смирения.
Жива ли ты теперь, моя горемычная? Если да, то посылаю тебе мой сердечный привет. А быть может, давно уже она покоится на своем мирном сельском кладбище, испещренном летом цветами, а зимой покрытом непроходимыми сугробами, – рядом со своим возлюбленным сынком Васенькой.
Проблема детского рабства и труда — это проблема не одного города или одной конкретной страны, или эпохи — каторжный детский труд был повсеместен, также как и безысходность, нищета, голод и холод крестьян и бедняков.
В нашем современном цивилизованном мире эта социальная проблема, казалось бы, решена, но это лишь на первый взгляд.
Детская работорговля и использование детского труда никуда не исчезли, а по данным Международной организации труда дети-рабы и вовсе являются бизнесом №3 после торговли оружием и наркотиками. Детский труд особо распространен в Азии - там незаконно эксплуатируется более 153 миллионов детей; в Африке - более 80 миллионов и более 17 миллионов - в Латинской Америке…
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .
Ты себя в счастливцы прочишь,Много раз эта картина в школе меня спасала от отчаяния. Репродукция висела на стене рядом с моей партой. Несколько лет паренёк в центре тройки был моим другом.
«Тебя унизила училка? Это не страшно, взгляни на нас.
Сейчас состоится педсовет, и тебя будут выгонять в третий раз из школы? Это не страшно, взгляни на нас.
Тебя на крыльце поджидают трое самых бандитских рож школы, чтобы заставить подчиняться им? Это не страшно, взгляни на нас»
И я смотрел. И мне становилось не страшно. Спасибо вам, мои друзья из прошлого. Спасибо тому, кто повесил картину рядом именно с моей партой. Ведь моя жизнь могла пойти по иному пути…
И только много позже я узнал, что картина Перова называется не просто Тройка, а «Тройка. Ученики мастеровые везут воду» (1866).
«Кто из нас не знает «Тройку» Перова,— писал В. В. Стасов,— этих московских ребятишек, которых заставил хозяин таскать по гололедице на салазках громадный чан с водой. Все эти ребятишки, наверное, деревенские родом и только пригнаны в Москву на промысел. Но сколько они намучились на этом «промысле»! Выражения безысходных страданий, следы вечных побоев нарисованы на их усталых бледных личиках; целая жизнь рассказана в их лохмотьях, позах, в тяжелом повороте их голов, в измученных глазах...»
Перову никак не давался образ центрового мальчика, всё было не то. Но однажды он встретил женщину с ребёнком, которые шли из рязанской деревни в монастырь на поклонение. Её звали тётушка Марья, а сынка Васенькой.
Перов с трудом уговорил старушку позволить ему написать ее сына: она долго ничего не могла понять, все боялась и говорила, что это великий грех. После долгих уговоров, она наконец согласилась, и Перов повел их в свою мастерскую, показал неоконченную картину и объяснил, что ему нужно. Мальчик сидел спокойно; Перов писал горячо, быстро, а старушка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась гораздо моложе, тихо рассказывала о том, как похоронила мужа, детей и остался у нее только сын Васенька - единственная ее радость.
И картина получилась! Да так, что её купил Третьяков, а Перову дали звание Академик… Картина «разрывала сердца», как говорили современники. А мне давала силы !
Прошло четыре года, и к Перову явилась снова тётушка Марья. В узелке были деньги, которые она выручила, продав всё: дом, живность, скарб… Она хотела купить эту картину. Её сын Васенька умер.
Перов отвёл её к Третьякову.
Родной ты мой! Вот и зубик-то твой выбитый! - вскрикнула тетушка Марья и опустилась на колени перед картиной.
Перов пообещал тетушке Марье написать для нее портрет Васи. Он исполнил обещание и послал ей в деревню портрет в позолоченной раме.
Сам Перов вспоминает :
«Придя в ту комнату, где висела картина, которую старушка так убедительно просила продать, я предоставил ей самой найти эту картину,- писал Перов в рассказе «Тетушка Марья».- Признаюсь, я подумал, что она долго будет искать, а быть может, и совсем не найдет дорогие ей черты; тем более это можно было предположить, что картин в этой комнате было очень много. Но я ошибся. Она обвела комнату своим кротким взглядом и стремительно пошла к той картине, где действительно был изображен ее милый Вася. Приблизившись к картине, она остановилась, посмотрела на нее и, всплеснув руками, как-то неестественно вскрикнула: «Батюшка ты мой! Родной ты мой, вот и зубик-то твой выбитый!» - и с этими словами, как трава, подрезанная взмахом косца, повалилась на пол».
Много времени провела мать у картины, никто ее не тревожил, и только дежурный, стоявший у двери, полными слез глазами смотрел на нее".
Равнодушно слушая проклятья
В битве с жизнью гибнущих людей,
Из-за них вы слышите ли, братья,
Тихий плач и жалобы детей?
Николай Алексеевич Некрасов. 1860
На Руси пели: "Мать плачет, как река льется, сестра плачет, как ручей течет, жена плачет, как роса падет. Взойдет солнышко - росу высушит".
Картина «Тройка» - это одно из самых значительных произведений художника В.Г. Перова. На ней изображены дети бедняков, везущие бочку воды по обледенелой дороге. Со времени ее написания прошло много лет. И у современников картины, и у сегодняшних зрителей работа мастера вызывает слезы на глазах и высокое чувство сострадания к людям. Автор картины «Тройка» с помощью попытался воссоздать атмосферу мрачной обреченности, царившей в мире нищих и обездоленных. В настоящее время данное произведение искусства находится в Третьяковской галерее в Москве.
Картина «Тройка» - это, пожалуй, одно из самых эмоциональных и известных произведений художника Василия Григорьевича Перова. Он родился в городе Тобольске. Когда его родители переехали в будущий великий мастер поступил на обучение в Арзамасское уездное училище. Там же он с перерывами учился в художественной школе, закончить которою Василию так и не удалось. Зато позже будущий художник получил образование в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. За свою жизнь мастер написал множество замечательных картин. Среди них такие работы, как «Приезд станового», «Мальчик-мастеровой», «Плач Ярославны» и многие другие.
Данное произведение было написано автором в 1866 году. Это было сложное для России время. Крепостное право уже отменили, но это не поправило бедственного положения русского крестьянства. Жизнь его по-прежнему была нищей и обездоленной. Многих мастеров искусства тогда волновала тема бесправия и бедноты крестьян, принуждения платить «слезинкой ребенка» за некие жизненные блага.
Это и отразил в своей В центре нее изображены трое детей (учеников мастеровых), везущих огромную обледенелую бочку воды. Это два мальчика и девочка. На дворе зима, смеркается, на дороге - гололедица. Резкий холодный ветер раздувает их плохонькую одежонку. Выливающаяся из бочки вода тут же превращается в сосульки. Как холодно детям, должно быть, в такой мороз!.. Видно, что они совершенно выбились из сил. Какой-то помогает им втащить бочку на пригорок. Повозку сопровождает собака, которая бежит немного справа перед детьми. Картина написана в мрачных серо-коричневых тонах. Даже снег вокруг темный. Тем самым мастер желал показать зрителю всю серость, безысходность и ужас ситуации, когда малолетние дети вынуждены выполнять такую черную работу. Обстановку также нагнетает заледенелая пустынная улица. С чем ассоциируются герои картины у зрителей? Само название ее говорит о том, что труд этих ребятишек можно сравнить с работой лошадей. У публики рассматриваемое произведение вызывает острую жалость к бедным деткам, на долю которых выпала такая нелегкая участь.
Автор картины «Тройка» здесь обращается к теме детского труда в России тех лет. Сейчас нам сложно представить ситуацию, когда это было вполне законным и абсолютно нормальным, с точки зрения существовавшего тогда строя, явлением. Сколько же горечи и боли в названии произведения! Нам более привычно называть тройками группу резвых лошадей, несущихся с большой скоростью по широким бескрайним просторам России. А тут бедные и измученные дети, вынужденные тянуть непосильную ношу в морозный день. Многие городские мастеровые тогда нагружали своих учеников подобной тяжелой работой. Дети в таких адских условиях часто болели и умирали. Глядя на картину, можно живо представить себе всю безысходность ситуации. Именно на это хотел обратить внимание общества художник. Произведение никого не оставит равнодушным, заставит быть добрее к людям и не позволит пройти мимо и не увидеть рядом с собой обездоленности и нищеты.
Автор произведения долго искал натурщиков для своей работы. Для фигур девочки и крайнего левого мальчика он их нашел. А вот для изображения центрального героя художник никак не мог «присмотреть» подходящего ребенка. Картина «Тройка» уже была написана более, чем наполовину, когда Перов встретил однажды на улице крестьянку с сыном, которые шли из рязанской деревни в монастырь. Когда он увидел мальчика, то сразу понял, что это именно та центральная фигура, которой не достает на полотне. Разговорившись с женщиной, мастер узнал, что зовут ее тетушкой Марьей, а ее сына - Васей. Судьба ее нелегка. Она похоронила всех своих детей и мужа, умерших от болезней и нужды. Двенадцатилетний Вася - ее единственная надежда и утешение. Выслушав горькую историю, Перов предложил женщине нарисовать ее сына. Та согласилась. Так на картине появился новый персонаж.
История эта имеет продолжение. Однажды, спустя четыре года после написания картины, к Перову пришла старушка в полушубке и грязных лаптях. В ней мастер с трудом узнал ту самую тетушку Марью. Она протянула ему небольшой узелок с яичками. «В подарок», - так объяснила женщина. Со слезами на глазах крестьянка рассказала художнику, что ее Васенька умер в прошлом году, тяжело заболев. Оставшись совершенно одна, женщина продала весь свой скарб, работала всю зиму, и, скопив немного деньжонок, пришла к Перову, чтобы на свои нехитрые сбережения выкупить у него картину, на которой изображен ее любимый сынок. Мастер объяснил бедной матери, что картина «Тройка» находится в галерее, что приобрести ее невозможно. Зато можно ее увидеть. Когда женщина оказалась перед картиной, она упала на колени и, горько заплакав, начала на нее молиться. Тронутый этой сценой, художник обещал матери нарисовать портрет ее сына. Свое обязательство он выполнил и отправил в деревню женщине свое произведение в золоченой раме.
В этой статье дано описание картины «Тройка» Перова, а также рассказано об авторе и фактах, связанных с ее созданием. Надеемся, информация будет интересна широкому кругу читателей.
На уроке мы познакомились с художником Перовым. До этого я видел несколько его работ, посещая выставки, но такую трагичную и грустную картину, как Тройка, я вижу впервые. Она затронула все струны моей души. Что самое ужасное, это не выдумка. Раньше действительно было трудное время, вокруг голод, бедность, нужда, заставляющая работать наравне со взрослыми даже детей.
Если обратится к истории создания картины Тройка, то Перов написал ее в 1866 году. Автор долго искал мальчика, с которого можно было нарисовать центрального персонажа, и нашел. Кстати, у Тройки было и второе название — Ученики мастеровые везут воду. Когда во второй раз Перову удалось встретить мать мальчика, то от нее художник узнает, что герой его картины умер. Это не удивительно, ведь в то страшное время мало кому удавалось выживать. Дети, работая мастеровыми, не выдерживали нагрузок, болели и умирали. Картина Перова стала одной из самых известных, и заняла свое место в Третьяковской галерее.
Когда мы смотрим на фото картины Перова Тройка, то мысленно попадаем в прошлое, в один из холодных и морозных дней. На дороге снег, на землю опустился туман, многие еще спят, так как улица пуста и только трое детей нарушают тишину. Несмотря на то, что день только начался, они уже успели устать и эту усталость мы можем прочитать в их глазах. Они замерзли, ведь их одежда давно уже не греет, превратившись в лохмотья. Детей трое, они запряжены в самодельную упряжку, и тянут огромную бочку с водой. Хоть и пытается облегчить участь детей взрослый мужчина, который сзади подталкивает телегу, от этого легче не становится. Труд их тяжелый, мальчик слева еле плетется и готов упасть. Но выхода нет, это их работа и возможность жить дальше, получая еду от хозяина. С детьми бежит собака, и хотя ее художник изобразил игривой, от этого радости в картине не прибавляется. Грусти добавляют и темные краски, что использует Перов. Все свидетельствует об одном, дети обречены и вряд ли у них есть будущее.
«Тройка (Ученики мастеровые везут воду)»
- невероятно эмоциональное полотно, созданное русским художником Василием Перовым. Трое деток, запряженные в сани, обреченно тянут огромную бочку с водой. Очень часто картину приводят в пример, говоря о нелегкой крестьянской судьбе. Вот только создание этой картины стало настоящим горем для обычной деревенской женщины.
Художник, возбужденный от того, что нашел «того самого», стал эмоционально упрашивать женщину разрешить ему нарисовать портрет сына. Испуганная женщина не понимала в чем дело и попыталась ускорить шаг. Тут Перов предложил ей пройти в его мастерскую и пообещал ночлег, т. к. узнал, что путникам негде остановиться.
Пока Перов писал портрет мальчика, мать рассказывала о своей нелегкой доле. Ее звали тетушкой Марьей. Муж и дети умерли, остался лишь один Васенька. Она в нем души не чаяла. На следующий день путники ушли, а художник вдохновлено заканчивал свое полотно. Оно получилось настолько проникновенным, что тут же было приобретено Павлом Михайловичем Третьяковым и выставлено в галерее.
Тетушка Марья сказала, что проработала всю зиму, продала все, что у нее было, лишь бы купить картину, где изображен ее сынок. Василий Перов ответил, что картина продана, но на нее можно посмотреть. Он отвел женщину в галерею к Третьякову. Увидев картину, женщина упала на колени и зарыдала. «Родной ты мой! Вот и зубик-то твой выбитый!» - причитала она.
Вокруг еще одного полотна Перова кипели нешуточные страсти. одни сравнивали с лучшими охотничьими рассказами И. Тургенева, а другие обвиняли в излишней театральности.
