Знаменитый роман Льва Толстого “Война и мир” переведен на многие иностранные языки. Обилие переводов множественность их, даже в рамках одного и того же языка, говорит не только о громадной популярности романа Л.Н. Толстого, но и о том, что сам роман необычайно труден для перевода. Кто же первым рискнул донести гениальное творение русского писателя до зарубежного читателя?
Первой зарубежной страной, в которой познакомились с “Войной и миром” в переводе, была Чехия. Здесь роман Л.Н. Толстого был опубликован в 1873 г., однако имя переводчика до сих пор остается неизвестным 1 . Через шесть лет, в 1879 г., в Париже появился первый перевод “Войны и мира” на французский язык. Трехтомник произведения Толстого, отпечатанный в Петербурге, был пущен в продажу во Франции под фирмой издательства Ашетт и в дальнейшем выдержал еще целый ряд повторных изданий. В последний раз роман “Война и мир” в варианте самого первого его перевода издавался во Франции в 1956 г. с предисловием А. Моруа 2 . На титульном листе романа, появившегося в Париже в конце 1879 г., значилось не имя переводчика, а псевдоним - “Une Russe” (“Одна русская”). С французского текста перевода, выполненного русской переводчицей, были сделаны переводы “Войны и мира” на английский, венгерский, голландский, польский и турецкий языки.
Скрывшая свое имя “одна русская”, представившая французскому читателю единственный до начала ХХ в. французский текст “Войны и мира”, прожила очень долгую жизнь - 90 лет. И хотя родилась она в Петербурге, судьба распорядилась так, что с 1921 г. и до самой смерти, на протяжении почти 70 лет, эта женщина была неразрывно связана с городом Гомелем. Жители дореволюционного города называли ее “нашей Ириной”, “нашей княгинюшкой” и неизменно отзывались о ней с необычайным уважением и теплотой.
В советское время о княгине Ирине не принято было говорить. Нет о ней ни строчки и в славящейся своей всеобъемлющей объективностью современной многотомной «Энцыклапедыі гісторыі Беларусі». Между тем этой фигурой, вошедшей в историю литературы вместе со своим переводом на французский язык выдающейся эпопеи Льва Толстого, могут гордиться не только жители Гомеля.
В 1853 г. в Петербурге играли свадьбу, которая не оставила равнодушным никого из представителей высшего столичного общества. Выходила замуж дочь обер-церемониймейстера, действительного тайного советника графа Ивана Илларионовича Воронцова-Дашкова - Ирина Ивановна . В петербургском салоне Воронцовых-Дашковых, хозяйкой которого была одна из первых красавиц российской столицы и очень влиятельная дама Александра Кирилловна, мать Ирины, проводились не только самые пышные балы, здесь умели ценить ум и талант. Попасть в этот блестящий и самый модный салон считалось великой честью.
Восемнадцатилетняя графиня Ирина, унаследовавшая от матери внешнюю и внутреннюю привлекательность, была предметом всеобщего обожания. Не мог не обратить на нее внимания и один из завсегдатаев салона - тридцатилетний сын прославленного фельдмаршала Ивана Федоровича Паскевича-Эриванского Федор Иванович .
Паскевича-старшего в Петербурге и Москве в высшем. свете называли выскочкой и воспринимали как самонадеянного, властного и тщеславного человека. Фамилия Паскевич действительно не была исконно «благородной”, связанной с богатыми родословными. В графское достоинство этот “потомок шляхтича” XVII в. Пасикрата Цалого , в просторечии Пасько Цалого , или Чалого (отсюда - фамильное прозвание Паськевич, Паскевич), был возведен за блестящие победы русских войск в войне с Персией в 1827-1828 гг. Тогда же И.Ф. Паскевич получил почетное именование Эриванский (от названия отвоеванного у Персии Эриванского ханства) и миллион рублей ассигнациями. За победы над турецкими войсками на Кавказе в сентябре 1829 г. графу Паскевичу было пожаловано звание генерала-фельдмаршала.
В 1853 г. фельдмаршалу Паскевичу был 71 год, и он еще участвовал в военных операциях против Турции на Дунае. Его сын, Федор Иванович, также дважды ездивший на Кавказ в действующую армию, унаследовал звания и титулы отца и благодаря ему же имел возможность вращаться в высшем столичном свете. Судьбе угодно было свести его с дочерью Воронцовых- Дашковых.
Молодая супружеская пара поселилась в доме Паскевичей на Английской набережной. О жизни княгини Ирины в Петербурге позволяют судить воспоминания английского дипломата Горация Румбольда , которые были опубликованы спустя полвека после описываемых событий (“Исторический вестник”, 1900. № 8). Из воспоминаний следует, что чета Паскевичей “по многим причинам” вела довольно замкнутый образ жизни, хотя их роскошный особняк, украшенный Паскевичем-отцом различными предметами искусства и собранием оружия, посещал избранный круг родных и близких знакомых. Молодая княгиня устроила домашнюю театральную залу и сама исполняла различные роли на сцене.
20 января 1856 г., спустя три года после женитьбы сына, скончался старый фельдмаршал Паскевич. Паскевич-младший, князь Федор Иванович, вступил во владение отцовским наследством, в том числе самым главным, роскошным имением отца - Гомелем. Паскевичам принадлежала половина города (старая его часть), включавшая дворцово-парковый ансамбль. В Гомельском уезде собственностью Паскевичей считалось более 90 дач, фольварков, имений, лесных сторожек, хуторов с пахотной и лесной землями.
В 1856 г. Ирина Ивановна Паскевич вместе с мужем приехала в Гомель и застала здесь самую настоящую “царскую резиденцию”, соответствовавшую амбициям фельдмаршала Паскевича, наместника императора Николая Первого в Польше 3 .
Первые два-три десятилетия совместной жизни чета Паскевичей жила то в Гомеле, то в столице. О появлении в Гомеле князя и княгини горожане узнавали по развевавшемуся флагу на дворцовой башне. Ко второй половине 80-х гг. XIX в. князь Федор Иванович дослужился до звания генерала-адъютанта. Некоторое время он был на должности помощника инспектора вооруженных сил. Княгиня Ирина Ивановна занялась благотворительной деятельностью в Гомеле, а свободное время полностью посвятила занятиям литературой: сочинению небольших художественных сюжетов и переводам с русского на иностранные языки (в основном, на французский язык) и с иностранных языков на русский язык различных произведений современных писателей.
Переводческая деятельность Ирины Ивановны Паскевич была занятием любительским. Тем не менее ее переводы, в которых воплощался врожденный художественно-аристократический дар, обращали на себя внимание, их знали в литературных кругах. В столичном свете княгиня Паскевич имела творческие контакты с известными писателями и поэтами.
И.И. Паскевич была одной из первых, кто понял и высоко оценил талант становившегося популярным во второй половине XIX в., в 50-60-е гг., графа Л. Н. Толстого. В 70-е гг. княгиня уже работала над переводом “Войны и мира”. Неизвестно, как у нее возникла идея взяться за столь грандиозное дело, тем более, что в то время не существовало основательно разработанной теории перевода и не была теоретически осмыслена стилистика романа вообще. Однако, судя по тому, что французский перевод романа “Война и мир” вышел с указанием “Переведено с разрешения автора”, за перевод взялась не просто княгиня-любительница литературы, но искушенный в переводческом деле мастер. По всей видимости, сам Лев Толстой был уверен в успехе Ирины Ивановны Паскевич, а княгиня, прежде чем приступить к переложению на французский словесно-художественный лад большого литературного полотна, провела своего рода “репетицию”, представив в 1877 г. в Петербурге французский перевод романа Л.Н. Толстого “ Семейное счастье” под названием “Маша”.
Огромную помощь Ирине Паскевич в переводе “Войны и мира” на французский язык оказал поэт Я. П. Полонский, и не исключено, что одним из вдохновителей ее на столь кропотливый и ответственный труд был Иван Сергеевич Тургенев. Именно Тургенев способствовал распространению перевода “Войны и мира”, выполненного И. И. Паскевич, в Париже, хотя и считал этот перевод “несколько слабоватым”, тем не менее “сделанным с усердием и любовью” 4 . Заметим, что И.С. Тургенев вообще не жалел ни средств, ни сил для содействия европейской известности Льва Толстого. Благодаря стараниям Тургенева с переводом романа “Война и мир” познакомились ведущие французские писатели того времени - Золя, Флобер, Мопассан и другие 5 .
Для перевода Ирина Ивановна Паскевич выбрала русское издание “Войны и мира” 1868-1869 гг., в котором имелись философские и исторические рассуждения Толстого, исключенные затем им при переиздании романа в 1873 г. и объединенные в виде приложения к роману под названием “Статьи о кампании 1812 года”. В указанном издании были также вкрапления иностранной речи (французской и немецкой) в диалогах действующих лиц, являвшиеся неотъемлемой частью художественной структуры произведения (в основе современных русских изданий “Войны и мира” лежит именно издание 1868-1869 гг.).
И.И. Паскевич в целом строго придерживалась текста романа, однако в последних частях эпопеи, главным образом, в тех местах, где имеются исторические и философские размышления автора, содержащие критику официальной исторической науки и характеристику Наполеона как агрессора, были допущены изменения текста. Поступая таким образом, княгиня, как можно полагать, исходила из личных идейных убеждений. При внесении иных незначительных изменений в текст романа переводчица, по всей видимости, руководствовалась собственным литературным вкусом 6 .
Переводчик всегда в известном смысле - соперник автора, и в этом плане И. И. Паскевич проявила искреннюю скромность, указав на французском переводе романа Льва Толстого не свое истинное имя, а псевдоним. Занимаясь переводом, княгиня не думала о славе переводчика, а просто реализовывала свое художественное дарование и стремилась донести до зарубежного читателя взволновавшее и восхитившее ее произведение талантливого писателя.
В 1903 г., когда умер князь Федор Паскевич, Ирине Ивановне было 68 лет, и она очень переживала свое одиночество. Детей у княгини не было, кроме того, жизнь осложнялась тем, что она рано стала терять зрение, из-за чего пришлось прекратить и занятия литературными переводами. Выезды в столицы давно прекратились, и лишь в летнюю пору княгиня с мужем (когда он был еще жив) ненадолго покидала Гомель и жила в какой-нибудь из своих загородных усадеб.
12 ноября 1917 г. власть в Гомеле перешла к местному Совету рабочих и солдатских депутатов. Через три дня после этого престарелая княгиня Паскевич, собрав списки всего движимого и недвижимого имущества, отправила дарственную новым властям. Затем она ушла из своего дворца навсегда. Ей дали комнату в одном из домов города, где княгиня и жила до самой смерти, имея лишь няню-служанку, приносившую продукты и ухаживавшую за старухой. Есть сведения, что какое-то время княгиню содержал ее воспитанник, глазной врач Брук, и она жила в глазной лечебнице.
Княгиня Паскевич скончалась 14 апреля 1925 г. Похороны были бедными; достаточно сказать, что похоронили Ирину Ивановну в простом черном гробу и не в фамильном склепе, рядом с мужем, а прямо в парке под березой, возле стены Петропавловского собора. В 30-е гг. могилу княгини уничтожили, а останки перезахоронили на православном крестьянском кладбище, на самой окраине города, где со временем ее новая могила затерялась.
Не смотря на скепсис Толстого в отношении французского языка, он активно использует его в своих произведениях. Одним из наиболее насыщенных французской речью произведений, безусловно, является роман "Война и мир". Однако, следует отметить, что в этом произведении французский язык играет несколько иную роль, нежели в "Казаках". Хотя, если проследить употребления французского в обоих произведениях, то можно найти немало общего.
1. Согласно статье В. Виноградова, обилие французского языка в романе "Война и мир" обусловлено бесконечным стремлением Толстого к предельному реализму в мироописании романа: "Роман Толстого "Война и мир" двуязычен: в нем русский язык сталкивается и смешивается с французским. Это двуязычие свойственно не только стилю документов эпохи и системам диалогической речи, но и самому авторскому повествованию. Толстой видел в этом двуязычии симптом стилистической достоверности исторического романа, залог его соответствия стилю изображаемого времени и воспроизводимой среды". Описываемая Толстым эпоха требовала введения чистого, всеохватного употребления французского, основного языка писем и светских бесед.
Французский язык в "Казаках", также, является отражением описываемой автором действительности, реалией, на тот момент существовавшей, правда, не в тех объёмах, что в начале XIX века.
2. Основной функцией употреблений французского в повести "Казаки" можно назвать непосредственное акцентирование автором внимания на различиях культур московско-дворянской и казачьей. Французский язык в станице Новомлинской звучит неестественно и противопоставлен живому казачьему говору. По-французски в повести говорят только Ванюша и Белецкий. Оленин употребляет французский в речи крайне неохотно и только в беседах с Белецким, человеком из прошлой, полной условностей и фальши, московской жизни героя: "И еще и еще сыпались французские и русские слова из того мира, который, как думал Оленин, был покинут им навсегда. Общее мнение о Белецком было то, что он милый и добродушный малый. Может быть, он и действительно был такой; но Оленину он показался, несмотря на его добродушное, хорошенькое лицо, чрезвычайно неприятен. Так и пахнуло от него всею тою гадостью, от которой он отрекся. Досаднее же всего ему было то, что он не мог, решительно не был в силах резко оттолкнуть от себя этого человека из того мира, как будто этот старый, бывший его мир имел на него неотразимые права. Он злился на Белецкого и на себя и против своей воли вставлял французские фразы в свой разговор, интересовался главнокомандующим и московскими знакомыми и на основании того, что они оба в казачьей станице говорили на французском диалекте, с презрением относился о товарищах-офицерах, о казаках и дружески обошелся с Белецким, обещаясь бывать у него и приглашая заходить к нему" . Согласно этому отрывку можно утверждать, что в "Казаках" функция французского, как воплощения неестественности, условности, является ведущей. Французский здесь является неотъемлемой составляющей "настоящего барина", соблюдающего все правила светского общества, от которого бежал герой.
С другой стороны, в "Войне и мире" эта функция тоже присутствует, хотя ведущей является функция французского языка, как исторической реалии, позволяющая достигнуть максимальной достоверности в повествовании.
Так семья Ростовых отличается тем, что в их речи французские употребления минимальны. Эти герои наиболее естественны, более других приближены к природе и народу. в свою очередь, герои, активно участвующие в светской жизни (Курагины, Болконский и т.д.), используют французский язык повсеместно. В семье Ростовых по-французски чаще всего говорит Вера, персонаж духовно пустой, ориентированный на внешнюю сторону жизни, перенимающий принятые светским обществом модели поведения: "Ты этого никогда не поймешь, - сказала она (Наташа), обращаясь к Вере, - потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие - делать неприятности другим. <…> Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, по-видимому, еще холоднее и спокойнее". Холодность, спокойствие и красота Веры являются её главными характеристиками, указывающими на её внутреннюю пустоту и нацеленность на внешнюю сторону жизни и поведения.
Делая вывод по данной части исследования, можно сказать, что в творчестве Л. Н. Толстого употребление французского языка несёт две функции:
1. Наполнение произведения реалиями описываемой эпохи, придание максимальной достоверности повествованию.
2. Характеристика героев, указание на тип поведения героя: обращённость его в естественную сферу бытия, или же ориентирование на внешние, условные стороны жизни.
Роман "Война и мир" сочинение ("Война и мир" сочинение).
Романа Льва Николаевича Толстого «Война и мир» с первых же строчек удивляет нас - произведение открывают строки на французском языке и сноска, которая содержит перевод этого текста. Так необычно и в то же время интригующе автор открывает свою книгу.
Читатель то и дело сталкивается с французскими словами на каждой странице романа, что изрядно усложняет восприятие текста, так как легко отвлекает от самого сюжета. После выхода романа литературные критики наперебой спорили о том, для чего же Л. Н. Толстым использовалась французская речь в «Войне и мире». Еще при жизни писателя она то появлялась, то устранялась из текста произведения с каждым новым изданием по каким-то неизвестным причинам. Доподлинно известно только то, что благодаря такому специфическому художественному приему автору удается создать особый исторический колорит. Так, герои романа пользуются французскими названиями блюд, которые употребляют в пищу, называют французскими словами наиболее популярные для того времени танцы и танцевальные фигуры. Даже собственные имена герои произносят на французский манер.
Значение замысла автора становится более понятным, если обратить внимание на то, где именно французская речь встречается чаще всего. Проанализировав текст, можно сделать вывод, что наиболее часто автор прибегает к иностранной речи в светских диалогах персонажей. Когда те же герои общаются в семейном кругу, по-французски они говорят уже реже. То есть обсуждение героями политических вопросов, а также каких-либо светских сплетен, происходит с использованием, порой, целых французских выражений. Русская и французская речь перемешиваются, создавая особую атмосферу. И не понятно, то ли автор хотел подчеркнуть стремление аристократов окультурить свою речь, то ли намекал на леность образованных дворян, которые не утруждали себя поисками нужных слов на одном языке. Герои прибегают к нерусской речи также тогда, когда говорят неискреннее. За другим языком скрывается фальшивость чувств, ложь, лицемерие. Он дает героям возможность замкнуться, скрыться от окружающих под чужой маской. Автор практически всех своих героев наделяет знанием иностранных языков, но не все они используют их в повседневной жизни. Например, Кутузов почти всегда говорит по-русски, хотя Толстой и указывает на то, что герой отлично владеет не только французским, но еще и немецким. Здесь автор подчеркивает образованность персонажа и одновременно его искренность русской души. Некоторые герои откровенно презирают французский язык и все, что с ним связано. Так, князь Болконский иногда специально кривляется и искажает свою речь когда говорит по-французски, хотя он может говорить на чистейшем французском. Все эти приемы позволяют писателю решить самые разные художественные задачи.
Мичуринский Педагогический институт факультет русского языка и литературы
КУРСОВАЯ РАБОТА
«Языковые особенности романа Л.Н. Толстого «Война и мир»
Выполнила: студентка
заочного отделения
Зобнина О.А.
Руководитель: Логинов А.В.
Мичуринск – Наукоград – 2006 год
Введение
I. Язык Л. Толстого в романе «Война и мир»
II. Взаимодействие изобразительно-выразительных средств в романе Л. Толстого «Война и мир»
III. Световые прилагательные в романе Л. Толстого «Война и мир»
Заключение
Список используемой литературы
Введение
Русский писатель Лев Николаевич Толстой оставил после себя мудрое великое наследие. Родился он в Ясной поляне 9 сентября 1828 года. Вся жизнь Толстого была полна мучительных и напряженных исканий. Его творческий путь начинается с 1852 года, когда были напечатаны его первые произведения «Детство», «Отрочество», «Юность».
«Это талант новый и, кажется, надежный», - так отозвался на появление нового писателя Н.А. Некрасов. И.С. Тургенев писал, что первое место среди литераторов принадлежит Толстому по праву, что скоро «одного только Толстого и будут знать в России». Н.Г. Чернышевский, рецензируя первые сборники Толстого, определил суть художественных открытий молодого писателя двумя терминами: «диалектика души» и «чистота нравственного чувства». Для Толстого инструмент исследования душевной жизни - микроскоп психологического анализа сделался главным среди других художественных средств. Небывало пристальный интерес к душевной жизни имеет для Толстого - художника принципиальное значение. Таким путем открывает писатель в своих героях возможности изменения, развития, внутреннего обновления, противоборства среде. Идеи возрождения человека, народа, человечества составляет пафос творчества Толстого.
Работа над романом «Война и мир» продолжалась 7 лет (с 1863 по 1869 годы). Толстой начинает свой роман с 1805 года. Он намерен был провести героев и героинь через исторические события 1805, 1807, 1812, 1825 годов и закончить его 1856 годом. То есть роман должен был охватывать большой исторический период. Однако в процессе работы над ним Толстой постепенно суживал его хронологические рамки и так пришел к созданию нового романа. В этой книге слились важнейшие изображения в мировой истории событий и глубокий анализ человеческих душ. И хотя хронологические рамки были сужены с 1805 по 1820 годы, Толстой вышел за пределы личной судьбы героев и создал грандиозную эпическую картину русской жизни начала прошлого века.
«Война и мир» - одно из немногих в мировой литературе 19 века произведений, к которому по праву предлагается наименование романа-эпопеи. События большого исторического масштаба, жизнь общая, а не частная составляют основу ее содержания, в ней раскрыт исторический процесс, достигнут необычайно широкий охват русской жизни во всех ее слоях, и вследствие этого так велико число действующих лиц, в частности персонажей из народной среды. В ней показан русский национальный быт и, главное, - история народа и путь лучших представителей дворянского класса к народу являются идейно-художественным стержнем произведения. Поразительна широта охвата русской нации в произведении: дворянские усадьбы, аристократические столичные салоны, деревенские праздники и дипломатические приемы, величайшие сражения и картины мирной жизни, императоры, крестьяне, сановники, помещики, купцы, солдаты, генералы. Более чем с 500 действующих лиц встречаемся мы на страницах романа. Все они, особенно положительные герои, находятся в постоянном поиске. Любимые герои Толстого не безупречны, но они стремятся к совершенствованию, ищут смысл жизни, успокоенность для них равнозначна духовной смерти. Герои, созданные Толстым, отражают нравственно-философские изыскания самого автора романа.
Актуальность данной работы заключается в том, что роман-эпопея изучался многими авторами-исследователями с разных точек зрения, а вот подробный анализ произведения рассмотрен очень слабо, можно сказать, что совсем не рассмотрен. В литературе встречаются критические статьи данного произведения, но они направлены на изучение характера героев, описанные военные действия, быт, исторические события и многое другое. Данная тема представляет собой интерес для исследования, поскольку в литературе очень сложно найти языковой анализ романа «Война и мир».
Цель курсовой работы – выявить языковые особенности романа-эпопеи Л. Толстого «Война и мир».
Задачи курсовой работы:
1. определить сущность и основные характеристики языка Л. Толстого в романе «Война и мир»;
2. выявить взаимодействие изобразительно-выразительных средств в романе Л. Толстого «Война и мир»;
3. рассмотреть световые прилагательные в романе-эпопее «Война и мир».
Объект исследования: роман-эпопея Л. Толстого «Война и мир».
При выполнении работы используется: метод сбора информации, анализа, обобщения. Теоретическая значимость работы состоит в том, что собран и систематизирован материал по проблеме исследования. Новизна настоящего исследования заключается в том, что в нем впервые рассматриваются языковые особенности романа Л. Толстого «Война и мир».
Практическая значимость работы определяется возможностью использовать представленные материалы на уроках русского языка и литературы.
Структура работы соответствует поставленным целям и задачам. Работа состоит из Введения, в котором определяется актуальность проблемы, намечается цель и задачи, определяется теоретическая и практическая значимость.
I Язык Л. Толстого в романе «Война и мир»
Что нам известно о языке Льва Толстого?
То, что в нем (языке) немало вольностей (и в словоупотреблении, и в грамматике), например:
««Ему ее его!» - эту толпу местоимений можно было бы признать, - свидетельствовал К. Федин, - опиской у любого литератора. Но у Толстого это не небрежность... Так говорится в жизни, когда не изыскивают форму...»
У Толстого сложный периодический синтаксис, самые длинные предложения - глыбы, как в весенний ледоход. Хотя это ставшее общим местом утверждение отнюдь не безусловно.
«Наташе нужен был муж. Муж был дан ей. И муж дал ей семью. Фраза рубленая, телеграфная (почти как у Хемингуэя). Но она подготовлена длинным диалогом (в первой завершенной редакции романа; рукопись):
Что тебе надо? - спросила мать.
Мужа надо. Дайте мне мужа, мама, дайте мне мужа,- закричала она своим грудным голосом сквозь чуть заметную улыбку, точно таким голосом, каким она за обедом ребенком требовала пирожного! В первую секунду все были озадачены, испуганы этими словами, но сомнение продолжалось только одну секунду. Это было смешно, и все, даже лакей и шут Настасья Иваныч, рассмеялись...
Мама, дайте мне мужа. Мужа, - повторила,- у всех мужья, а у меня нет.
Но самый парадоксальный стереотип филологических (лингвистических) суждений о языке Толстого состоит в приписывании ему чужого слова так называемой несобственной прямой речи:
Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во-первых, потому, что Пьер, в его гусарских глазах, был штатский богач, муж красавицы, вообще баба...
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно-насмешливою улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый...
И все же, сколько бы примеров мы ни приводили, не удастся подтвердить лингвистическое определение несобственно-прямой речи: «Автор прячется за героя» (Ш. Балли). В несобственно-прямой речи формализуются хитрость, «себе на уме», лукавство, ирония, юмор. Язык же Толстого требовательный, категоричный. Толстовский автор цитирует не слова, а мысли и чувства героев (получается нечто вроде «несобственно-прямой мысли»). А чтобы передать исконную (без словесного посредничества) мысль героя, автор «забывает» порой о речевом этикете, даже если он касается такого нежного (согласно карамзинской традиции) в литературе предмета, как женщины, барышни.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радушное, а зверское, беличье выраженье.
По Словарю 1847 г., зверский - «лютый, свирепый, звериный», т. е. свойственный зверям. Мы понимаем, что белка - зверь не из лютых. И все же зверское - прилагательное само по себе устрашающее для нашего восприятия.
Толстой «везде говорит утвердительно... и говорить иначе не может» - отмечали уже первые критики «Войны и мира» (П. В. Анненков), говорит «с наивностию, которую по всей справедливости можно назвать гениальной» (Н. Н. Страхов). Толстовскому автору-повествователю нужна только собственная и прямая речь. Он абсолютно точен в передаче прямой речи героя, всячески оберегает ее неприкосновенную целостность и характерность, но, с другой стороны, если не воспроизводится сама прямая речь героя, писатель до крайности щепетилен в передаче мыслей и чувств персонажа словами, языком либо повествователя, либо автора, прямыми цитатами речи персонажа.
Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивою. Она была так дурна, что ни одной из них не могла прийти мысль о соперничестве с нею...
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны... Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить...
Используется и пересказ как буквальная передача прямой речи. Сравните у повествователя:
В воображении своем она [княжна Марья] уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающею с палочкой и котомочкой по пыльной дороге... туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
У самой княжны Марьи:
Приду, наконец, в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания.
Евангельская цитата не точна, но решающая роль остается всегда за прямой речью.
Стиль Толстого представляет собой дальнейшее развитие русского литературного языка, разработанного в творчестве Пушкина, Лермонтова, Гоголя и их продолжателей. Он питается, с одной стороны, языком художественной и научной литературы (русской и европейской), с другой — разговорной речью дворянской интеллигенции, с третьей — речью народной, преимущественно крестьянской. Язык «Войны и мира» необычайно богат и разнообразен. Здесь мы встречаем, во-первых, речевой стиль исторических документов, мемуаров начала XIX века, которые передают черты языка изображаемой эпохи. Такова, например, речь франкмасонского ритора при вступлении Пьера в масоны. Она окрашена в официально-канцелярский и церковнославянский колорит, свойственный той эпохе: «Не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения»; «учинять их способными к восприятию оного» и т. п. Но В то же время в языке Толстого много бытовой русской речи, особенностей областных говоров: «ГУМНЫ», «зеленя», «с вечера стало замолаживать», «в поперечь волку» … Простой народный язык выступает ярко у Толстого в тех местах, где он говорит о народе. Рассказывая о партизанской войне, Толстой пишет: « .. .дубина народной войны поднялась со всей своей грозною и величественною силой и … опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие».
Основное направление в работе Толстого над языком заключал ось в стремлении писателя создать язык, который мог бы правдиво, с предельной полнотой выразить мысль автора и был бы точным и гибким в изображении сложных философских исканий и глубоких состояний души
его героев. Отсюда и вытекает подчас некоторая громоздкость толстовской речи. Эта тяжеловесность вполне закономерна, так как она отражает собою сложность тех душевных состояний, какие описывал Толстой.
В области языка, как и во всей своей художественной работе, Толстой борется за правду и простоту, за реализм, за беспощадное разоблачение словесных штампов, ходячих фраз, за точное, неприкрашенное изображение жизни в художественном и публицистическом слове. Такое слово и создает Толстой, опираясь на язык народа, который не прикрывает фразой, как светское общество, свои настоящие мысли и чувства, а идет к слову от жизни, от дела, от живого явления, отчего и бывают так метки его определения. «В России, — писал Толстой в статье «О народном образовании», — мы часто говорим дурным языком, а народ всегда хорошим».
Вот за зтот-то хороший язык народа — точный, реалистический — и боролся Толстой. Отсюда и идет в «Войне и мире» настойчивое разоблачение автором условного, принятого в романтической литературе и в светских кругах, языка, полного туманных, «красивых» фраз, словесно-книжных штампов. Яркие примеры зтого представляют рассказ Николая Ростова о
Шенграбенском сражении и пояснения к нему самого автора, а также толстовское описание посещения оперы Наташей Ростовой. По пронизывающей весь роман идее, утверждающей народную правду, эпопея «Война и мир» является подлинно народным произведением, великой патриотической поэмой, прославляющей героизм русского народа в одну из значительнейших эпох его славной истории.
Источник: По А. Зерчанинову, Д. Райхину, В. Стражеву
Язык «Войны и мира» ярок, прост, выразителен, многокрасочен и строго логичен. В этой великой исторической эпопее, по словам В. Виноградова, глухо и сквозь живой гул современности 1 860-х годов должно было звучать «эхо» голосов изображаемой эпохи. И Толстой сумел довести это «эхо» до своих читателей. Внимание читателя также обращает на себя обилие французской речи. Французский язык считался в то время обязательной
принадлежностью дворянского общества, особенно высшего, хотя против этого иноязычного засилья БОРОЛИСЬ передовые люди своего времени. В «Войне и мире» по-французски говорят главным образом те действующие лица, которые чужды русскому народу. В то же время Пьер, недавно приехавший из-за границы, где он восгитыаался говорит по-русски. К французскому языку он прибегаеттолько в тех случаях, когда высказывает не то, что чувствует (объяснение в любви Элен), или выражается искусственно (разговор с Анатолем Курагиным по поводу попытки похищения Ростовой). «Французская фраза ему противна», — писал о Толстом Тургенев. В тех случаях, когда представители высшего дворянства обращаются к русскому языку, он отличается некоторыми особенностями. Характерно здесь включение в изысканную французскую речь простонародных выражений. Так, например, Шиншин в свой французский язык вводит крестьянские пословицы: «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил веретена». Или: «Немец на обухе молотит хлебец» и т. п. Князь Василий, который всегда говорит по-французски (и всегда лжет), чтобы выразить свое «искреннее» расположение к старику Болконскому и проявить свое «простодушие» ,тоже обращается к народной речи: «Дпя милого дружка семь верст не околица». Представляя хозяину дома своего сына, он говорит: «Прошу любить и жаловать».
Когда во время вторжения французов в Россию столичные дворяне сочли необходимым отказаться от французского языка и перейти к забытому ими русскому (некоторые даже нанимали учителей русского языка), общий склад их речи носит не вполне русский характер. Здесь в большом количестве встречаются галлицизмы: «вы никому не делаете милости»; «что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?»;
«мы в Москве все восторженны через энтузиазм»; «я имею ненависть ко всем французам»; «за корпией делает прекрасные разговоры»; «хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись» и т. д. Толстой мастерски создает особый колорит эпохи и классов путем введения некоторых архаизмов (бальная роба, пудромант), а также терминологии и фразеологии, характерных для военной среды начала XIX века: баталия, отретироваться и ретираду произвести в совершенном порядке и т. п.
Важны в этом отношении и особенности речи масонов: «противоборствовать злу, царствующему в мире»; «положите цепи на ваши чувства и ищите блаженство не в страстях, а в своем сердце». Лексика масонов включает много слов, свойственных изображаемой в романе
эпохе: премудрость, добродетель, таинство, блаженство, приуготовление, изъяснение, добронравие, храмина и др. Здесь мы встречаем и славянизмы: токмо, сия и т. д.
Поскольку Толстой показывает и крестьянскую Русь, широкой волной в повествование вливаются живая народная речь, а также элементы устного народного творчества. Вспомним разговор солдат после смотра полка Кутузовым:
«- Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
— А то нет! Вовсе кривой.
— Не … брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки все оглядел.
— Как он, братец, ты мой, глянет на ноги мне … ну! думаю … »
А вот разговор богучаровских мужиков со старостой Драном:
«- Ты мир-то поедом ел сколько годов? — кричал на него Карп. —
Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши
дома али нет?
— Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни
синь пораха не вывозить, — вот она и вся! — кричал другой».
И лексика, и фразеология, и синтаксис — все здесь, как и в ряде дру-
гих мест, с исключительной правдивостью воспроизводит речь крестьян.
Большое место занимает крестьянское просторечие и в языке поместного дворянства (старика Болконского, Ростовых] и частично
московского (Ахросимовои).
Болконский убеждает свою дочь заниматься математикой: «Стерпится — слюбится … Дурь из головы выскочит».
Своего сына, решившего отправиться на войну, он встречает такими словами: «А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? .. Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными
запишет. Зцороао!»; и дальше: «Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело».
Старый граф Ростов, желая похвалить Наташу, говорит: «Да, порох! … В меня пошла!» О своем управляющем он отзывается так: «Экое золото у меня этот Митенька … Нет того, чтобы нельзя … » Марья Дмитриевна Ахросимова всегда говорила по-русски: «Имениннице дорогой
с детками … Ты что, старый греховодник, — обратил ась она к графу, целовавшему ее руку, — чай, скучаешь в Москве? собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут … — она указала на девиц, — хочешь не хочешь, надо женихов искать».
Многое от крестьянской речи и в языке офицеров, близких к крестьянской массе — Тушина, Тимохина и др. Когда Тушина застали без сапог старшие офицеры, он, чтобы выйти из неловкого положения, пытается перейти в шутливый тон: «Солдаты говорят: разумшись ловчее». Во время боя он приговаривает: «Круши, ребятаl), А, набгюдая результаты стрельбы своей батареи, отмечает: «Вишь, пыхнуЛ опять». Его излюбленные обращения: голубчик, милая душа. Но язык каждого из действующих лиц имеет свои индивидуальные черты.
Речь каждого солдата и крестьянина имеет свои характерные особенности, начиная с Каратаева, Лаврушки и кончая мимолетными, эпизодическими образами. Так, речь Каратаева — всегда довольно многословная и поучающая. Даже в эпизоде с его попыткой присвоить
остаток холста, принадлежавшего французскому солдату, после того как француз дарит ему этот остаток, Каратаев находит поучительную сентенцию: «Нехристь, а тоже душа есть. То-то старички говаривали: потная рука таровата, сухая неподатлива. Сам полый, а вот отдал же».
Совсем иной характер носит речь Тихона Щербатого, умного, твердого, решительного, бесстрашного человека.
Ясная, точная и в то же время образная и не лишенная юмора она состоит из коротких, иногда неполных предложений, в которых преобладающее место принадлежит глаголу, что придает ей оттенок энергии.
«- Ну, где пропадал? — сказал Денисов.
— Где пропадал? За французами ходил, — смело и поспешно отвечал Тихон …
— … Ну что же, не вэяп>.
— Взять-то взял, сказал Тихон.
-Гдежон?
— Да я его взял сперва-наперво на зорьке еще … да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму … Пошел за другим … подполоз я таким манером в лес, да и лег. — Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. — Один и навернись … Я его таким манером и сграбь. — Тихон быстро, легко вскочил. — Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами».
Речь крестьян содержит в себе много фольклорных элементов. Каратаев постоянно использует созданные народом мудрые пословицы
: «Да червь капусту глаже, а сам прежде того пропадае»; «Наше счастье, дружок, как Вода в бредне: тянешь — надулось, а вытащишь — ничего нету»; «Уговорец- делу родной братец» и др. При помощи пословиц иногда выражают свои
мысли и другие персонажи: «И полынь на своем корню растет».
Солдаты поют народные песни: «Ах, запропала … да ежова голова … Да на чужой стороне живучи»; «Ах, вы, сени мои, сени!» и др. Речевое многообразие видно и в дворянской среде. Точная, ясная, часто лаконичная речь Андрея Болконского с его подчас горькой иронией резко отличается по своему характеру от высказываний мечтательного, рассеянного, добродушного, порой восторженного Пьера.
Лживость князя Василия подчеркивается употребляемыми им гиперболическими эпитетами.
Своеобразна и речь Наташи Ростовой.
Она отличается полной безыскусственностью и простотой, но дополняется больше, чем у кого- либо из других положительных героев Толстого, богатой интонацией, выражением глаз всего лица, движениями тела.
В. Виноградов в работе «О языке Толстого» указывает на то, что этот мимический разговор передается писателем тоже в форме устного диалога. Так, например, на вопрос Болконского, может ли Наташа быть его женой, она ничего не ответила словами, но «лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, что нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Ярки, полнозвучны и красочны синонимы, при помощи которых изображается лес в начале лета: «Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем месяц тому назад; все было полно, тенисто и густо … »
О словарном богатстве языка «Войны и мира», о его замечательной точности и выразительности свидетельствует и эпитетика. Немногими, но раскрывающими самые основные черты великосветского Молчалина эпитетами характеризуется Борис Друбецкой: тихий, приличный, не быстрый (шаги). Но сложная натура Андрея
Болконского потребовала от писателя много красок (см. характеристику Андрея Болконского). Слово живет только в контексте, и в мастерстве соединения слов больше всего проявляется богатство языка писателя.
